Вокруг света 1982-10, страница 51

— Шкипер, мы на суше!

Я выпрыгнул из койки и, сделав сложный кульбит, вылетел через узкий каютный люк на палубу. Ярко светила луна. «Тиликум» стоял посредине необозримого каменного поля. К счастью, поле это было каким-то зыбким: то поднималось, то опускалось,— а стало быть, земной твердью быть не могло. Я опустил руку за борт и зачерпнул... пригоршню пемзы. По-видимому, где-то неподалеку произошло извержение вулкана, который выплюнул в море изрядную порцию кислой лавы. Именно в это крошево мы и угодили.

Мы легли в дрейф и стали ждать утра. Взошло солнце и осветило бесконечную пемзовую пустыню. Интересно, что произошло бы, если бы «Тиликум» вдруг протаранило большим куском пемзы? А мелкие кусочки? Они же нам всю краску обдерут! Но ничего не поделаешь — как ни крути, нам надо выбираться отсюда и идти дальше. Поэтому мы поставили грот и положились на судьбу. Вестовый ветерок медленно погнал нас по каменному морю. Я прошел на бак. Оказалось, что волна, вздымаемая форштевнем, легко разгоняет плавающую пемзу, а вдоль бортов образовались полоски чистой воды шириной в несколько сантиметров. Позади нас они снова смыкались. Мы несколько приободрились и решили прибавить парусов. Носовая волна сразу выросла, а полоски чистой воды вдоль бортов стали шире.

Ого, дела, оказывается, не так уж плохи! Мы быстро поставили всю парусину, какую только мог нести «Тиликум», и полным ходом помчались сквозь пемзу. Ни один камушек ни разу не чиркнул о борт, хотя несколько дней мы не видели свободной воды.

Утром 2 сентября показался остров Анейтиум из группы Новых Гебридов, а к вечеру того же дня всего в какой-нибудь полумиле от берега острова «Тиликум» угодил в полнейший штиль.

О здешних аборигенах лоция сообщала много нелестного, главной же неприятностью было их пристрастие к человеческому мясу.

Вилли направил бинокль на берег. Там бегали люди — суетились, размахивали руками, кричали. Вилли долго смотрел на них, потом вдруг дернул меня за рукав:

— Вы только взгляните на их лица, шкипер!

Я настроил окуляры по своим глазам. Да, красотой островитяне, увы, не блистали, однако это мы еще кое-как перенесли бы. Но вот в мочках ушей у них были маленькие косточки, подозрительно напоминавшие фаланги человеческих пальцев. В ноздрях тоже торчали украшения из белых костей.

От берега отвалила лодка с шестью парнями на веслах. Гребли они не по-здешнему, а явно на европейский манер, однако сами-то гребцы были галошного цвета/ и на темной их коже зловеще белели костяные украшения. Полные неколебимой решимости дорого

продать свои жизни, мы молча привели в готовность боевое снаряжение.

Лодка приближалась. Вот до нее уже полсотни метров. Мы подняли ружья, и я крикнул:

— Руки вверх!

Нет сомнений, что окликать людоедов по-английски — совершеннейшая бессмыслица. Но ведь должен же я был что-то сказать, прежде чем открыть огонь.

Лодка мигом развернулась. На руле сидел белый, которого мы заметили лишь теперь. Он приветливо помахал нам рукой и крикнул:

— Добрый вечер! Не бойтесь!

— А мы и не боимся,— ответил Уильям.— Просто нам почему-то ужасно не хочется стать обедом для каннибалов.

— Вот как? — сказал рулевой.— Я пастор Уатт, местный миссионер. Мы хотим взять вас на буксир.

Полчаса спустя мы уже стояли, надежно пришвартованные, возле домика миссионера. Преподобный Уатт и его паства принимали нас по первому классу.

Мы провели на острове несколько дней, запаслись фруктами, свежей водой и 5 сентября помахали ручкой доброму миссионеру и его «людоедам».

Мыс Йорк, северную оконечность Австралии, мы обогнули 22 сентября, а вечером того же дня ошвартовались в гавани островов Четверга. Острова эти населяют ловцы жемчуга и трепангов. Мы с интересом понаблюдали за обоими методами лова. И в том, и в другом случае ныряльщик прыгает за борт и подбирает с грунта морской огурец, именуемый трепангом, или срезает жемчужную раковину. Вода кишит акулами, однако ловцы утверждают, что акулы на них не нападают.

Среди ныряльщиков много женщин. Мне рассказывали, что они начинают нырять с четырех лет, а старейшим

из них — лет по семидесяти. После работы они усаживаются на корточках вокруг костра, который разложен в жестяном ящике прямо на лодке, и греются. Вообще-то температура морской воды здесь 2б°С, но если работать в ней часами, то тело сильно остывает.

Узнав, что на островах Четверга имеется и рыбоконсервная фабрика, мы постарались запастись всеми видами ее продукции.

26 сентября со свежим юго-восточным пассатом мы вошли в Арафурское море и взяли курс на Индийский океан, к остррвам Килинг. Мне не терпелось поскорее избавиться от старушкиного кекса.

К сожалению, рыбные консервы оказались не на высоте. На третий день у меня адски разболелся живот. По опыту я знал, что лучше всего от этого помогает столовая ложка питьевой соды. Однако на сей раз проверенное средство избавления не принесло. Следующим по целебности средством при болезни желудка идет, как известно, касторка. Уильям с величайшим рвением приготовил мне бокал этого лекарства в смеси с чаем. Я выпил его единым духом и только теперь почувствовал, что такое настоящая боль. Из последних сил я довел «Тиликум» до островов Уэссел в заливе Карпентария и с великим трудом выбрался на берег.

Острова эти необитаемы, поэтому на врачебную помощь рассчитывать не приходилось. Я хотел уже сделать запись в вахтенном журнале, что Уильям не повинен в моей смерти, но тут Вилли поднес мне горшок с какой-то жидкостью.

— Вот, шкипер, выпейте-ка!

Он приподнял мою голову и вмиг влил содержимое горшка мне в рот. Ощущение было такое, будто Уильям перемешал концентрированную серную кислоту с хлорной известью. Однако, как я узнал потом, это была всего лишь размешанная в теплой воде огромная доза горчицы.

На мгновение мне показалось, что я уже умер. А затем рыбное отравление хлынуло из меня потоком.

Час спустя Уильям уже кормил меня с ложечки супом из овсяных хлопьев, а на следующее утро после доброго завтрака мы отправились дальше.

Отойдя немного от берега, мы заметили спинной плавник акулы. Вилли тотчас же вскрыл все банки с рыбными консервами и вытряхнул их содержимое в море. Не знаю, есть ли ныне в этом районе акулы, но уж тогда-то они все наверняка передохли.

Если посмотреть на карту, то видно, что Арафурское море расположено между северным побережьем Австралии и островами Новая Гвинея, Целебес и Ява. К великому сожалению, как раз через это море проходит граница между штилевой полосой и поясом пассатов. Большей частью мы попадали в штиль. Почти месяц проболтались мы на месте, не продвинувшись вперед ни на шаг. Но потом нам посчастливилось

4 «Вокруг света» № 10

49