Вокруг света 1983-03, страница 42

площение лирики,— отозвался Хуан.— Юноши, чтобы даже в любви объясниться, посылают девушкам камни.

— Это как же?

— А вот так. Если юноше понравилась девушка и он хочет на ней жениться, то бросает ей камушек. Если избранница возвращает его, влюбленный может быть уверен в благосклонности девушки.

В семейной жизни тараумара и сейчас слово жены значит очень много. Муж принимает важные решения только с ее одобрения. Но главное, что поддерживает мир и согласие между супругами,— это взаимное уважение. Если утром глава семьи уходит по делам, он обязательно сообщает жене о своих планах на день: «До обеда поохочусь, а потом буду дома», или «Надо помочь прополоть кукурузу брату, вернусь только вечером». Супруга, в свою очередь, также извещает мужа, чем намерена заняться. Например, говорит: «С утра пойду собирать травы» (тараумара знают более 80 съедобных дикорастущих трав, которые играют немаловажную роль в их рационе). И сколько бы времени это ни заняло, к приходу мужа на очаге будет исходить паром только что сваренная фасолевая или кукурузная похлебка.

Эти блюда — основная пища тараумара. Мясо же бывает на столе редко: дичи в горах становится все меньше,

Как ни тяжело бегунре, она не забывает улыбаться.

хотя пока не перевелись белки, чье мясо тараумара считают самым вкусным. Причина тут не только гастрономическая, но и культовая. Согласно верованиям индейцев белка — избранный представитель лесного царства: она живет высоко на деревьях — близко к небу. Впрочем, если даже муж принесет с охоты одного-единствен-ного зверька, жена его не упрекнет. Ведь мясо на столе бывает только по праздникам, когда режут овцу или козу.

Индеанки редко наказывают детей, но зато рано приобщают их к работе, полагая, что нет лучшего пути к познанию жизни. С раннего возраста детям внушают, что быть шумным и крикливым очень плохо, что надо уважать старших.

Мужчины тараумара поражают своими физическими данными. Недаром за ними утвердилась слава лучших в мире марафонцев: во время соревнований в горах они пробегают более ста километров, подбрасывая перед собой пальцами босых ног тяжелый дубовый шарик.

Но и женщины, когда участвуют в спортивных играх, могут бежать полдня без остановок. Не по расчищенной дорожке бегут — по обычной нахоженной тропинке, которая взбирается на каменистые холмы, извивается в чаще деревьев, пересекает ручьи. Они мчатся босиком, а ведь еще и пышные юбки мешают. Бегуньи слегка размахивают одной рукой, а в другой держат закругленную на конце палку, которой подхватывают и подбрасывают перед собой сплетенное из крепких древесных волокон кольцо. Каждая старается, чтобы ее движения выглядели красиво. А мужчины-болельщики подбадривают быстроногих возгласами одобрения...

Еще в прошлом веке в пещерах тараумара находили, помимо прочего, и полуистлевшие кольца для женских соревнований по бегу. Индейцы считают, что само их существование и благополучие зависит от соблюдения обрядов и обычаев предков. И пока они будут следовать им, пока будут бегать на дальние дистанции — «можно не бояться даже болезней». Когда болезни все же приходят, индейцы лечатся у знахаря, который, по их мнению, заклинаниями изгоняет из человека больную душу и возвращает ему здоровую.

Но в Криле я видел женщин тараумара у аккуратно выбеленного просторного дома, где разместилась недавно созданная больница. На прием к врачу индеанки с детьми пришли пешком за пять, десять километров, а то и больше. Они не разговаривали между собой, так уж полагается перед визитом к колдуну-врачевателю, хотя знали, что врач — «городской знахарь» — не умеет изгонять и возвращать душу заклинаниями, а потому соблюдение ритуала вовсе не обязательно.

— Вы даже не представляете, какое это незаурядное событие — приход та

раумара к врачу,— говорил нам Виньегас.— Значит, индеанки поверили в него, поверили в знания...

...Наш «джип» остановился на отлогом склоне холма, поросшего соснами. На вершине его, у покосившейся хижины с покатой крышей, на камне сидел пожилой индеец в излюбленной позе тараумара: согнув спину и наклонив голову вперед так, что подбородок почти касается приподнятых коленей. Мужчина был в темной плотной накидке. Он отвернулся от хижины, словно не хотел видеть хозяйку, которая, опустившись на корточки, перебирала кукурузные зерна, рассыпанные на холстине.

Оказалось, что он — гость, пришел поговорить с хозяином, но не застал его. Вот и ждет. Хозяйка, как здесь принято, будет заниматься своими делами, не обращая ни малейшего внимания на постороннего человека.

Молодая смуглая индеанка и нас вроде не заметила. Лишь смущенно улыбнулась, когда мы попытались заговорить с ней (за долгие часы дороги Хуан Виньегас успел разучить с нами несколько простейших выражений) на языке тараумара. Женщина, поправляя густые темные волосы, выбивавшиеся из-под косынки, пригоршнями сыпала сухие желтые зерна маиса на наклонный плоский камень и растирала их овальным булыжником. В широкий деревянный таз неровной струйкой сыпалась мука. Из нее тараумара готовят кукурузную похлебку.

Когда индеанка удалилась в дом, у каменных жерновов захлопотала ее дочка. Одета она была как взрослая: широкая длинная юбка, пышная кофта. Девочка оказалась менее замкнутой, чем мать, и немногословно отвечала на вопросы.

— А где тебе еще нравится бывать, кроме дома?

— В школе! — не задумываясь, выпалила она.

Если бы не знакомство с девочкой, мы бы и не заметили маленькую вывеску «Школа» над входом в похожее на барак здание, что находилось на каменистом пустыре. Были каникулы, и школа стояла пустой и тихой.

Мне показали первый учебник языка тараумара. Я поразился его образности. Например, выражение «росинки, упавшие со звезд» на испанский переводится кратко: «флорес» — «цветы». А индейцы употребляют эти выражения в будничной речи.

Девочка училась читать и писать не только по-испански, но и на языке тараумара.

— Арипаче! Аста ла виста! — на двух языках попрощалась она.

Но молчаливая мама так и не выглянула из дома, когда мы собрались уезжать. Она была слишком занята работой...

Криль — Мехико — Москва