Костёр 1986-08, страница 24

ники ржаные со смородой? Впрочем, пряники я и сам не пробовал...»

Председатель колхоза приезжал на Цепелянку вручать старому мельнику памятную медаль участника Великой Отечественной войны. В сорок первом Афанасий Трофимович помогал партизанам, молол для них муку. Да и удобно это было народным мстителям — уединенная мельница, где можно было и переночевать, и оружие спрятать, и припасы пополнить. Кличка была у Афанасия Трофимовича соответственная — Колдун. Немцы однако пронюхали о двойной жизни мельника и схватили его. К счастью, Колдуну удалось бежать. Дальше воевал в рядах Красной Армии. А когда вернулся после победы домой, узнал — фашисты в отместку расстреляли его родных.

...Мы сидим с Афанасием Трофимовичем под кустом бузины,— под ним не так донимают кусачие осенние мухи. Мельник только что искупался, смыл с себя мучную пыль и теперь сушит бороду на вечернем солнышке. Смотрит, как мальчишки, что приехали со взрослыми на мельницу, удят голавлей с

— Для примера — такой пацана фамилия Жернаков.

И что?

А то. Фамилии ж они всегда со значением. Михалкинский. Значит, был в роду у меня такой Михалка. Холоп. Крепостной. Все крепостные были тогда — Игнашки, Иванки, Ми-халки. А предки этого пацана, видать, по мельничной части шли. Счас убедишься. Эй, жук навозный! Иди-ка сюда!

Мальчишка даже ухом не повел. Был он загорелый, черноволосый и действительно чем-то походил на жука.

— Ладно, не куксись,— добродушно усмехается старый мельник.— Гордый — это хорошо. А вот откуда происходит твоя фамилия, знаешь?

плотины.

вопрос. Вон у того

Я

велся такой камень,— жерновая скала. Недалеко от Дубровихи над озером и находилась каменоломня. В летнюю пору мужики-жернаки выращивали хлеб, а зимой, когда из других деревень люд шел на заработки в город, в Дубро-вихе начинался стук-перестук,— делали жернова, каменные ступы, точильные круги, могильные кресты для богатых покойников. Исчезли в районе мельницы, исчез и древний промысел — жерновое ремесло. Афанасий Трофимович рассказывает, как после войны нашел ту каменоломню, вырубил подходящие камни и сам отбил несколько жерновов. Хорошо, в Дуб-ровихе старики остались — помогали советом.

— Тут такой вопрос. Оба жернова — это, стало быть, постав, или снасть. Один — верхник, или бегунок, он, понимаешь, крутится. Эвон железной шиной опоясан, чтоб не разлетелся. А этот — нижник. Он мертво стоит. По величине жернова бывают осьмерики, девятерики. Ты такого счета не знаешь. Старыми мерами это, по четвертям. Теперь так. Отверстие в бегунке — вечея. Через вече»р зерно внутрь, меж жерновов попадает. А на жерновах такие насечки, наковки — ну, вроде бороздки, от вечей к краю идет. Ими-то зерно перетирается и по ним наружу выходит. Мука с новых жерновов называется жерновка. Нечистая мука, на зубах хрустит. А этот клинышек видишь? Это зазор меж жерновов регулировать. И мука будет — хочешь мельче, хочешь крупнее, крупа то есть. Вот вроде и хитрости все...

Хлеб на мельнице едят больше покупной из города. Но по праздникам, да еще осенью, когда идет новина, первая мука, обязательно пекут свой хлеб. Клавдия Афанасьевна запарила с утра можжевеловым веником дёжу — низкую широкую кадку, подсушила ее возле печи на соломе, заквасила тесто. В огромном комоде отыскала нарядное холщевое покрывало.

Ну. Что

знаешь

«ну»? «Ну» или «ну» не знаешь?

Мальчишка терпеливо дождался поклевки, подсек го-лавлика и выкинул его к самым нашим ногам. Потом нацепил добычу на ивовый прутик и лишь тогда сказал-пробурчал: — Жернак — это раньше кто жернова рубил...

Ишь! Ай да жук! Из Дубровихи?

Дубровиха — не близко отсюда. Деревушка небольшая, тихонькая. А раньше, говорят, была шумной и богатой. И жили там в основном жер-наки. И фамилии у всех были соответствующие — Жерна-ковы. Камень для мельничных кругов годился не всякий. Назывался он жерновик. А скала, из которой выламы-