Вокруг света 1984-10, страница 8

Сиганелла, обращаться в военную полицию...

Катания — хаотично застроенный средиземноморский городок с индустриальными окраинами, длинными причалами порта, старым центром, над которым господствует средневековый собор. Афиши возвещают о новом фильме: «Ветры войны». «Грандиозная постановка», как заявляет текст, принадлежит, конечно же, американской студии...

МАНДАРИНЫ БОЯТСЯ ВЕТРОВ

Перед самым отправлением автобуса из Катании в салон вошел парень в темных очках и сел рядом со мной. На коленях — книга и газета.

— Куда путь держите?

— В Рагузу. Вы тоже?

Мостик переброшен.

Бартоломео — студент-фармацевт.

Ему двадцать два года. Родился и вырос в Рагузе, там окончил среднюю школу, затем отслужил в армии и теперь учится в университете, в шестидесяти километрах от дома. Снимает комнату, а субботу и воскресенье проводит в семье.

Автобус плывет мимо мандариновых садов, осыпанных оранжевыми плодами. Плантации обсажены колючими растениями вроде гигантских кактусов. Индийские фиги, называет студент. Плоды едят? Едят. А на что похожи? На индийские фиги. Оба смеемся.

— Весной и осенью здесь дуют сильные ветры, которых мандарины не терпят. Чтобы уберечь их, крестьяне и сажают живую изгородь.

— Как живут в Сицилии? — спрашиваю.

— Неплохо.

Комментирую про себя: «Он же сказал, что нё получает стипендии по причине высоких доходов родителей. Знает ли этот студент, как живут другие?»

— А как у вас? — спрашивает в свой черед Бартоломео.

— Неплохо,— отвечаю ему в тон.— Наши люди не боятся ни безработицы, ни бездомности. Уверенность в будущем...

Бартоломео меняет тему.

— Люди здесь по-разному думают, говорят и пишут о вас,— он хлопает рукой по газете.— Демократия — это хорошо.

— Демократия — это хорошо,— соглашаюсь я.— Помните, когда осенью в Риме премьер-министром стал Кракси, он предлагал отложить развертывание ракет и продолжить переговоры. Большинство итальянцев вроде бы хотят именно этого. Но после встречи с Колем и Рейганом Кракси стал говорить иначе. Как же быть с демократией?

Будущий фармацевт не возражает. Но и не соглашается.

— Мы против ракет. А вы, в Советском Союзе?

— Тоже против.

— Против наших? — хитро щурится Бартоломео.

— Нет, против всех ракет. Они нам мешают лучше жить, потому что производство оружия дорого стоит.

— Если вам ракеты не нужны, и американцам, как у нас пишут,— тоже, почему все так нескладно получается?

— Позвольте ответить вопросом на вопрос: а вам они нужны?

— Приедем в Рагузу — посмотрите.— Бартоломео откидывается на спинку сиденья.

За час поездки до Рагузы я так и не успел сказать Бартоломео, что о Коми-зо у нас, в СССР, знают, наверное, все.

РЕСПУБЛИКА ДЖАКОМО КАНЬЕСА

С бывшим мэром Комизо, президентом Единого комитета за мир и разоружение Джакомо Каньесом я познакомился два года назад на антивоенном марше Перуджа — Ассизи. Невысокий плотный человек, он в свои пятьдесят восемь лет полон энергии. Тогда Ка-ньес говорил о том, что старый, заброшенный аэродром Мальокко, выбранный под стартовую площадку для американских ракет, соорудили фашисты, чтобы совершать налеты на гражданские объекты Средиземного моря. Сомнительная преемственность у янки! И еще Каньес упомянул об одной символической детали: решение о размещении базы в Комизо правительство приняло 7 августа — чуть ли не в день годовщины взрыва над Хиросимой.

Отсталая, географически и экономически обособленная Сицилия не станет сопротивляться их планам — вероятно, думали стратеги НАТО. И уж никак они не могли предположить, что миллион двести тысяч жителей острова (из пяти с половиной миллионов) подпишут петицию против размещения на Сицилии атомного оружия, что тринадцать тысяч горожан — из восемнадцати тысяч, имеющих право голоса,— поставят подписи под этим обращением в самом Комизо.

— Мы не хотим быть ни местом старта, ни местом приземления атомных ракет,— говорит Каньес сегодня, спустя два года после той встречи на Марше мира.— Не крылатые ракеты нам необходимы, а грузовой аэропорт со складами, рынки для сбыта овощей, цитрусовых, винограда, что выращиваются у нас в избытке.

Во время второй мировой войны в этом гористом районе активно действовали патриоты-антифашисты. В 1943 году два десятка юношей и девушек, среди которых был и молодой Каньес, ворвались в Комизо, вступили в бой с полицией и разоружили ее. К патриотам примкнули крестьяне, и в городе была провозглашена первая свободная республика на территории Италии. Правда, просуществовала она всего несколько месяцев. Высадившиеся на Сицилии американские части под угрозой бомбардировки потребовали

распустить органы самоуправления. «Зачинщиков» арестовали и отправили в тюрьму в Палермо. Понадобилось вмешательство государственного секретаря по внутренним делам нового правительства Италии, коммуниста Пальмиро Тольятти, чтобы Каньеса и его товарищей освободили.

Но. дух республики в Комизо не умер! После окончания войны крестьяне, собрав средства, отправили Джакомо Каньеса в университет. А когда он окончил учение и вернулся, его избрали мэром. С 1952 по 1978 год — двадцать шесть лет подряд — Каньес возглавлял муниципалитет. Конечно, мэр в капиталистическом обществе непосредственно хозяйством не занимается. Однако муниципалитет может посодействовать в выделении банковских кредитов, в распространении передовой сельскохозяйственной технологии, может решать, сколько средств отпускать на водоснабжение и кому именно. В провинции сорок процентов населения — а кое-где до 60 процентов — голосуют за коммунистов. Для мафии юго-восток Сицилии в значительной мере остается «белым пятном». «Другая Сицилия» —так называют правые силы рагузскую провинцию.

«ДОМ МИРА»

«Республика Комизо» стала моим первым открытием на Сицилии. Действительно, не парадокс ли, что на протяжении всего сорока лет история дважды сталкивала тихий провинциальный сицилийский городок с самой могущественной державой Запада? И США не в состоянии найти общий язык с тридцатитысячным Комизо. Да только ли с ним?

Субботний вечер, но народа на улицах Комизо немного. Во всяком случае, мне так казалось, пока я не попал в центр города, на площадь Дианы. Она была буквально забита людьми. В основном — мужчины. Возраст — не меньше 45—50 лет» Над толпой стоит гул голосов. Да это гигантский клуб!

Я спрашиваю дорогу к комитету мира, и ближайшая группа пожилых людей прекращает беседу. Все пятеро наперебой объясняют, как туда пройти.

На доме Единого комитета за мир и разоружение итальянский флаг, у двери — большой транспарант и от руки написанный плакат. В комнате на втором этаже я знакомлюсь с Джованни ди Марини, председателем кооператива водителей грузовых машин. Как только стало известно, что Комизо выбран местом установки американских ракет, все восемнадцать членов кооператива отказались работать на войну.

Лицо у Джованни ди Марини озабоченное. Дело в том, что кооператив на Сицилии — зачастую единственная защита хозяина-одиночки от мафии. Но все же это не панацея от всех бед. Дела кооператива идут неважно: водители расплачиваются за смелую обще

б