че с мастером, я представляла его глубоким, ушедшим в свое ремесло стариком. И все еще не могла свыкнуться с тем, что узнала о нем от здешних людей, а главное, он оказался человеком молодым. Каким? Я об этом тоже думала: чувствует и знает дерево, его скульптуры выставлялись в Париже... Он мастер редкой профессии — реставратор древних музыкальных инструментов. Единственное, что меня настораживало перед знакомством, так это то, что он слыл человеком замкнутым и нелегким в общении.

За Ярославовым дворищем я нашла дом Поветкина — наполовину каменный, наполовину деревянный. На галерее второго этажа стояли плахи, пахнущие старым деревом, подпираемые коротки ми чурбаками, они жались к нужной мне двери. Постояла. Робко постучала. В соседнем окне дернулась кружевная занавеска, мелькнуло чье-то лицо. На галерею вышла бойкая старушка, приветливо улыбнулась и посоветовала стучать погромче.

Не успела я поблагодарить старушку,

Заигши

а гутли

уЛОБИША

ФРОЛОВА, наш. спец. корр.

Фото А. ЗВЕРЕВА

Е^^азузнав адрес Поветкина, я от-■ Ж правилась в старинную, некогда торговую часть Новгорода на другом берегу Волхова. Дорога шла по краю городского парка. На откосах средневекового рва, окружающего кремль, уже цвел желтый донник, а в кряжистых ветлах еще заливались со

ловьи. В это синее июньское утро солнце ярко играло на золотом куполе Софийского собора. Миновав мост, я по набережной вышла к соборам, построенным еще в средние века. Словно огромные белые птицы, застывшей чередой они стояли на зеленом пологом берегу. Может, оттого, думая о предстоящей ветре

41