Вокруг света 1984-11, страница 45

работу, и вот подвернулся заказ Новгородского музея. Так я оказался в Новгороде. Наверное, в нужный момент, в нужном месте.

Поветкин помолчал и опять задумчиво уставился в одну точку. Может, он вспоминал, как непросто шел к своему делу, как жестоко мерз зимой в неотапливаемой башне Ярославова дворища, как, роясь в старинных книгах, он неделями не выходил «на люди». Как трудно иногда находил понимание у тех, кто ему мог бы помочь. Как, например, в одном музее ему так и не показали хранящиеся там гусли тринадцатого века. А надо было только взглянуть на них, чтобы не допустить ошибки в реконструкции новгородских гуслей того же времени.

— Скажите, Владимир Иванович,

обязательно ли в задачу мастера реконструкции входят поиски самой музыки старины?

Мастер удивленно поднял брови, а потом перевел взгляд на стену, где висели воссозданные им инструменты. Он вдруг встал, снял самый длинный, узкий и изящный инструмент цвета медового воска, легонько провел ладонью по струнам, и они отозвались нежным протяжным вздохом.

— Это и есть гусли Словиша,— сказал он тихим, задумчивым голосом и сел на низенькую скамейку, коснулся длин ными пальцами струн, и нежная музыка заполнила комнату...— В одной из летописей я вычитал, что, по преданию, корпус гуслей — это душа, а струны — солнечные лучи и что игра на гуслях

якобы отгоняет болезнь и смерть. Наверное, оттого гусли были любимым музыкальным инструментом «простой чади». Знаете, как-то моя соседка призналась, что, когда я играю, она — это та самая старушка, которая разговаривала с вами,— прикладывает ухо к стене, чтобы получше услышать мои гусли.

Перед отъездом я пошла к археологам, хотела увидеть место, где были найдены гусли Словиша. Сезон раскопок уже неделю как начался, и работы шли в том же Троицком раскопе на высоком берегу Волхова. В квадрате земли, как муравьи, сновали школьники. Это потом я узнала, что экспедиция поручает им снимать только самый верхний слой земли. По деревянному настилу спустилась на глубокий квадрат прошлогодних раскопок, который пересекала древняя деревянная мостовая. Возле нее и увидела бородатого человека с легкой сединой на висках. Это был начальник отряда археологов Александр Степанович Хорошев. Я уже знала, что гусли Словиша найдены его людьми.

Хорошев, погладив темную плаху мо стовой, сразу же начал говорить, что новгородцы постоянно боролись с досаждающей им сыростью. Она вынуждала их мостить свои улицы и дворы. За шестьсот лет уличные мостовые здесь превратились в многоярусные, до тридцати настилов, конструкции. Но эта же сырость позволила и сохранить, как бы законсервировать остатки деревян ных построек, а также попавшие в зем лю древние предметы из дерева.

— Вот эта мостовая ведет к открытой нами в прошлом сезоне мастерской художника Олисея Гречина, жившего на рубеже XII—XIII веков. На территории этой усадьбы и нашли гусли Словиша.

— Не вспомните ли, кто их нашел?

Александр Степанович посмотрел в

сторону реки и тепло улыбнулся.

— Когда-нибудь мы поставим памят ник безымянной девушке-землекопу. А ведь все ценные находки в Новгороде сделали девушки, студентки. Первую бе рестяную грамоту в 1951 году нашла девушка, гусли Словиша принесли тоже девушки. Хорошо помню тот день,— продолжал Хорошев,— Сначала мне принесли кусок деки. Сразу понял — это музыкальный инструмент. Предупредил девушек, чтобы смотрели внима тельней, должны быть еще находки. И нашли. Было такое впечатление, что кто то в сердцах разбил «гудебный сосуд». Четыре его части лежали в диаметре пяти метров. Сезон раскопок уже подходил к концу. Открылся слой XI века. Мы находили музыкальные инструменты и раньше, но они датировались более поздним временем. Так что гусли Словиша — самый древний музыкальный инструмент, найденный в Новгороде. Когда показали находки Поветкину, то он сразу же сложил из кусков археологического дерева гусли...

Новгород

43

а