Вокруг света 1984-11, страница 40

— Пришли, пан полковник. После темноты свет керосиновых ламп казался необыкновенно ярким, и Колецки на секунду зажмурился.

В комнате было трое. Они шагнули навстречу. Одинаково рослые, подтянутые, сохранившие офицерскую выправку даже под штатской одеждой.

Пан майор,— обратился к одному из них проводник,— полковник Гром из Лондона.

Колецки пожал протянутые руки, выслушав псевдонимы: Буря, Волк, Же-гота.

Колецки сел, махнул рукой собравшимся, предлагая место за столом.

— Господа офицеры,— начал он,— прошу доложить обстановку на границе.

— По моим данным,— сказал майор Жегота,— завтра русские станут на границе.

— Завтра...— задумчиво повторил Колецки.— Что ж. Вам известно, что вы и ваши люди придаются мне для выполнения специального задания?

— Да. Я хотел бы узнать, пан полковник, сколько вам нужно людей? — спросил майор.

— Для операции в русском тылу мне нужно минимум пятьдесят человек. Но это должны быть самые подготовленные, самые смелые люди.

— Мы найдем таких людей.

— Их надо освободить от любых заданий до особого распоряжения.

— Когда оно поступит?

— Это знает Лондон. У вас есть карта, майор?

— Конечно, пан полковник. Я хотел добавить, на той стороне люди Резуна уничтожают всех коммунистов. Поляков, русских...

Один из офицеров расстелил карту района.

— Вот здесь была, а следовательно, и будет русская застава,— сказал Колецки.- У отметки 12-44 должна быть полная тишина. На других участках все, что угодно. Но здесь — никаких конфликтов. Бандеровцами я займусь лично.

Солдат строили прямо вдоль эшелона, стоявшего на путях.

Кочин обходил строй своей заставы, внимательно оглядывая людей. У многих на груди ордена и медали. Но почти половина людей совсем юные, недавно надевшие военную форму ребята.

Но все же чего-то в строю не хватало. Как-то не так выглядели до войны солдаты-пограничники.

На левом фланге стоял старшина Гусев. В ладно пригнанной гимнастерке, в пограничной фуражке. И старший лейтенант понял, чего не хватало другим солдатам. Именно этих зеленых фуражек. На головах пограничников были пропотевшие, застиранные пилотки.

Кочин остался доволен внешним ви

дом личного состава заставы. В общем-то народ ему попался хороший. Правда, заместитель, младший лейтенант Сергеев, еще совсем молодой, только что из училища.

— Отряд, равняйсь! — разнеслась команда.— Смирно!

Командовал заместитель начальника отряда подполковник Творогов. Высокий, широкоплечий, он, кинув руку к козырьку, зашагал навстречу начальнику отряда полковнику Зимину.

— Товарищ полковник, вверенный вам отряд прибыл в место дислокации. Отставших и больных нет. За время следования происшествий не случилось.

— Здравствуйте, товарищи пограничники!

— Здравия желаем, товарищ полковник! — многоголосо и гулко ответил строй.

Полковник. Зимин шагнул в сторону и, чуть выдержав паузу, скомандовал:

— Для встречи справа! Под знамя! Слушай! На караул!

Четко печатая шаг, по щебенке насыпи двигался знаменный взвод. Впереди знаменосец и два ассистента с шашками наголо.

Строй следил за знаменем. Тяжелое полотнище, вздрагивая в такт строевому шагу, свисало за плечом знаменосца. Видимо, не всегда это знамя стояло закрытое чехлом. Оно было обожжено пламенем, пробито пулями.

Алое полотнище плыло вдоль строя, и пограничники провожали его глазами.

Гулко печатал шаг знаменный взвод, покачивалось полотнище знамени. Погранотряд в походной колонне втягивался в узкие улочки. Город был почти не тронут войной. Обтекла она его, пожалела.

Горбатились булыжные мостовые, причудливо изгибаясь, бежали мимо маленьких домов, мимо костела и укрытых зеленью двухэтажных особняков с геральдическими щитами на фронтонах.

Отряд шел по городу. И тротуары заполнились народом. Люди встречали новую жизнь. В этом порубежном городке хорошо знали, что такое граница. Раз вставали на ее охрану солдаты в гимнастерках с зелеными погонами, значит, все, война ушла за пределы Родины.

Штаб отряда разместился в особняке. Двери его охраняли два каменных льва. У одного была отбита часть морды, и казалось, что лев хитро улыбается, глядя на местную суету. Рядом стоял часовой.

Кабинет начальника штаба был на самом верху, в бывшем зимнем саду. Он располагался в стеклянном эркере и нависал над подъездом, и даже в пасмурную погоду в нем было светло и радостно.

Грузный, широкоплечий подполковник Середин и капитан Тамбовцев сидели вдвоем.

— Итак, на границу мы стали,—

Середин отхлебнул чай. Подстаканник был сделан из снарядной гильзы, и поэтому красивый хрустальный стакан выглядел в нем чужеродно и нелепо.

— Конечно, порядок наведем,— продолжал подполковник. — Погранрежим установили почти на всей западной границе. Но в тылу неспокойно. Смотри. Отметка 12-44, здесь расположена третья застава. Начальник — старший лейтенант Кочин. Кадровый пограничник, потом был командиром роты в Красной Армии, отозван к нам. Офицер боевой, знающий. Его участок наиболее вероятен для прорыва в наш тыл. Сразу за заставой на много километров тянутся леса, болота. По нашим данным, в тылу заставы действует банда оуновцев. Так что направляйся туда и разбирайся в обстановке на месте.

Старшина Гусев вел наряд вдоль пограничной реки.

Он шел впереди, два солдата с автоматами сзади. Пели птицы, плескалась рыба в реке, палило солнце, и Гусеву казалось, что никакой войны нет и в помине. Он остановился, вскинул бинокль, долго разглядывал сопредельную сторону.

Тишина.

Гусев опять повел биноклем, запоминая мельчайшие складки местности, подходы к реке.

— Что у тебя, Глоба?

— Скорее сюда, товарищ старшина!

Гусев опустил бинокль и легко сбежал

по откосу к реке.

— Ну, что? — начал Гусев. И увидел потускневший металлический герб Советского Союза.— Это же погранзнак!

— Стой, старшина! — крикнул вдруг ефрейтор Климович.— Стой!

— Ты чего, Климович?

— Стой, стой!

Ефрейтор снял автомат, положил на траву, расстегнул' ремень, опустился на корточки и медленно начал приближаться к засыпанному погранзнаку.

— Отойдите! — повернулся он к старшине и Глобе.

— Зачем? — опять удивился Гусев.

— На фронте вы не были, старшина. Отойдите на двадцать метров.

Старшина и Глоба отошли.

Климович осторожно лег на землю, медленно ведя по ней руками. Медленно и уверенно. Очень осторожно.

Вот левая рука замерла, нащупав невидимей еще проводок.

Ефрейтор достал нож и начал аккуратно расчищать землю вокруг. Лицо его покрылось испариной. А проводок вел его руку, и наконец она нащупала круглый бок противопехотной мины.

— Натяжная,— сквозь зубы сказал Климович.

Он аккуратно расчистил поверхность, обнажая взрыватель. Вот и он. Через минуту Климович разогнул усталую спину, поднял погранзнак.

— Все! — крикнул он.— Идите сюда.

Гусев подошел, долго смотрел на мину, на ладони ефрейтора...

38