Вокруг света 1985-07, страница 60

отошла к мексиканской границе, но остальные, самые крепкие и непреклонные, ядро движения, остались здесь.

— Скажите, доктор, есть поблизости от Мараньона посадочная площадка для небольшого самолета?

—- Несомненно. На высокогорном плато много обширных полян. Вот уже шесть лет как в тех местах ничего не растет, все сожжено напалмом. А почему вы спрашиваете?

Кремп был настороже; этому непроницаемому советнику незачем знать, что он задумал.

— Может быть, туда доставляли грузы кубинцы? Я знаю, это расстояние в тысячу километров, а все же...— Он явно блефовал.

Роблес пожал плечами. Ни о чем подобном ему слышать не приходилось... Даже пропагандисты диктатуры этого не утверждали... А мулат, сидевший через несколько столиков с американцами, поднялся; очевидно, и тут его услуги не потребовались. Проходя мимо, он поприветствовал их вялым жестом.

— Я бы ему не доверился,-— проговорил Роблес.

Кремп невольно прикоснулся ладонью к нагрудному карману, куда сунул визитную карточку с адресом пилота. «Похоже, Роблес меня раскусил»,— подумал он при этом.

— Вы — специалист по экономике,— сказал он раздраженно.— А размышляли вы когда-нибудь о взаимосвязи между никелевыми рудниками и восстанием? Не с рудников ли герильерос получали взрывчатку? Знаете, что меня удивляет? Любой из президентов вашей страны и любое племя майя может рассчитывать, что о нем будут написаны монографии. А кто же напишет биографию Ридмюллера, историю фирмы, президентом которой он является, и других гигантских концернов, срывающих здесь целые горы?

— Совершенно с вами согласен,— сказал Роблес.— В преподавании науки, оторванной от жизни, я тоже не вижу смысла. Поэтому я создал несколько студенческих исследовательских групп и поручил им просчитать и проанализировать балансы нескольких зарубежных фирм.

—- Очень любопытно! И к какому выводу вы пришли?

— Закончить работу нам, к сожалению, не удалось. Она слишком затянулась, поскольку фирмы, о которых шла речь, не проявляли особого желания помочь нам. Чаще всего нам отвечали, что статистические данные находятся в генеральном директорате фирмы, а когда мне случалось бывать в США или Канаде и я хотел ознакомиться с цифровым материалом, мне говорили, будто он находится в дочерней фирме, в Гватемале... Мы были чем-то вроде назойливых мух, и надо понять господина Ридмюллера, потерявшего в конце концов всякое терпение. С тех пор я больше не экономист и не доцент, а водитель.

— Извините меня,— сказал Кремп.

Примерно в это же время Фишер набрал номер телефона Ундины. Услышать ее голос после двух дней напряженной работы — и разлуки! — было очень приятно. За это время он немало передумал об их взаимоотношениях, но начал с другого конца.

— Как там вел себя Кремп?

— Держался в рамках, господин Фишер. Он вообще никогда правил приличий не преступает.

— Я не о том. С Ридмюллером они общий язык нашли?

— Ну да...— ответила она, помедлив.— Большую часть времени он отмалчивался, во всяком случае, в невежливости его упрекнуть нельзя.

— Значит, были неприятности, Ундина? У нас тоже, с Виланом. Я должен тебе сейчас же рассказать...

— Простите, я хотела еще принять душ. Может быть, чуть попозже? А неприятности связаны не с ним, а со мной. Ридмюллер решил оказать мне особое внимание. Сначала поселил в угловой комнате, потом начал названивать, а под конец явился собственной персоной.

— Я потрясен! Это чудовищно!

Фишер был действительно крайне

неприятно поражен этим известием. Хотя относительно намерений Ридмюллера у него сомнений быть не могло: разве не он сам просил Ундину поехать туда, чтобы гарантировать группе покровительство Ридмюллера?

— У меня открыто,— сказала Ундина.— Заходите и подождите несколько минут.

Когда он вошел в соседний номер, ему сразу бросился в глаза неописуемый, сказочной красоты букет орхидей, и что-то неприятно кольнуло в сердце. Рядом с вазой лежал роскошный рекламный буклет, напечатанный на немецком языке офсетным способом в пять красок — дороже не бывает! На всю первую обложку — фотография кратера вулкана-рудника, а поверх снимка бежала строчка: «Требуются настоящие мужчины». Чуть ниже недвусмысленная дарственная надпись: «Ундине на память о 3 декабря 1973 года. Преданный Вам X. Р. А.».

Хлопнула дверь ванной, и в комнату вошла Ундина в коротком махровом халате. Фишер поторопился ей навстречу.

— Хорошо, что ты опять здесь...— Его голос звучал хрипло.— Как тебе удалось избавиться от Ридмюллера?

— Пока никак. Завтра утром, после съемок, он ожидает меня.

— Этому не бывать!

Он не знал еще, как ей помочь, и, что еще хуже, как вести себя сейчас самому. Привлечь к себе, обнять? Пош-дость, безвкусица. Она надеялась на его поддержку, но не в таком же примитивном смысле.

— Ундина...— Голос Фишера дрогнул.

Для него было так непривычно называть ее по имени. Близость этой женщины смущала Фишера, и он мысленно

спрашивал себя, не видит ли она этого и не играет ли с ним?

Она опустила глаза.

— Я... я должна кое в чем вам признаться.

— Да? Говори, прошу тебя!

— Господин Фишер, я влюбилась в Кремпа.

— Ты шутишь...

— Вовсе нет; даже если вы будете смеяться надо мной...

— Смеяться? Я? С чего ты взяла? — Он сел, словно оглушенный.— А он что? Знает?

— Нет, Кремпа я не интересую. Все его мысли — о фильме.

«Опять мне не повезло! — подумал Фишер.— И надо же, именно теперь, когда я понял до конца, что значит для меня Ундина, я ее теряю».

— А ты не преувеличиваешь? Не заблуждаешься на его счет? — спросил он, только чтобы не молчать.

— Не знаю. Но с собой я ничего не могу поделать.

— Будем надеяться на лучшее,— сказал он тускло.

А она встала и подошла к телефону, звонка которого Фишер не расслышал.

— Бернсдорф просит спуститься вниз для обсуждения сценария. Остальные уже там.

У Фишера вдруг появилось предчувствие, что далеко не все еще пропало. Ведь Кремп к ней особого интереса не проявляет! Надо набраться терпения — и не терять надежды...

Бернсдорф медленно поплелся в ресторан в угнетенном состоянии. Он, успев позвонить Ундине, столкнулся в холле с Виолой; разговор с ней дал пищу для новых тревог. Нет никаких сомнений, Понсе хочет их использовать, и ради этого выдает своего человека — лишь бы он, Бернсдорф, успокоился. Однако майор зашел несколько дальше, чем рассчитывал. Поэтому первым делом надо отказаться от завтрашних съемок! С Беатрис и Торресом в группе каждый последующий шаг — шаг в неизвестность. И в этом необходимо убедить Фишера.

Вернувшись к столу, Бернсдорф передал Роблесу фотографию из альбома Лусии.

— Знала бы полиция: режиссер фильма на Кубе с Кампано! Из этого она запросто соорудила бы небольшой заговор. Чтобы в нужный момент разоблачить и заработать награды!

— А она чем занимается? Ведь это не Кампано!

Кремп сказал:

— Очень похож на нашего Торреса.

— Торрес и есть! Это полицейская фальшивка! Может быть, на настоящем фото действительно был снят Кампано. А вы вполне могли с ним встретиться, господин Бернсдорф. Он в то время был на Кубе. Почему бы и не в этой школе?

— Торреса вмонтировали в снимок? Но зачем?

58