Вокруг света 1986-04, страница 41
а v о и о а жижи сапоги, я неторопливо подхожу, надеясь хоть спокойно постоять. — Погодка мне что-то не нравится,— неожиданно объявляет Кондратьев, когда я, тяжело дыша, останавливаюсь рядом.— Чувствуете, как с моря холодком тянет? И облака вон потемнели. Боюсь, туманом накроет. А тогда не то что гнезд, дороги обратно не найдем. Это его сообщение действует на меня соответствующим образом. Не столь пугает мысль заблудиться, как то, что не удастся выполнить задуманное. В тумане мы не отыщем ни гнезда гусыни, у которого необходимо поставить фоторобот, а, главное, не увидим розовой чайки, ради которой я и отправился с Кондратьевым в тундру. Но отступать поздно. -- Вот и правильно,— одобряет мою решимость Саша.— Тут уже недалеко. Вон до тех булгунняхов дойдем,— указывает он на едва виднеющиеся невысокие бугорки у горизонта,— а там и будем искать чаек. И опять мы месим сапогами залитую снеговой водой кочкарниковую тундру... «За счастьем идешь?» — вспомнил я вдруг улыбку Валентина Николаевича Хлесткина. Несмотря на поздний час, он не поленился вылезти из спального мешка, чтобы проводить нас. В северных экспедициях этот человек, как говорится, зубы съел. Незаменимый мастер на все руки, многие годы он сопровождает ученых в походах по тундре, помогая им изучать и сохранять природу. А теперь он ходит с Андреевым. Но в тот момент, занятый сборами в дорогу, я недоуменно пожал плечами и спросил: — О каком счастье твердишь, Николаич? — Будто не знаешь...— с ехидцей проговорил он. И тут я вспомнил, что у северных народов — якутов, чукчей — существует предание: счастливым будет тот человек, над чьей головой хоть раз пролетит эта птица. Розовая чайка считалась редкостью и в прежние времена. — Знаешь, сколько раз эта чайка летала над моей головой? — продолжал Хлесткин.— Не счесть! А в прошлом году — Андреев не даст соврать, в институте снимок имеется — надо мной пролетела целая стая. Шестьсот штук! Было это в Чаунской губе, орнитолог один успел заснять. По снимку потом птиц и сосчитали, но что толку? Как был Валентин Николаевич при своих, так и остался... — А ты шапку, Николаич, снимал? — поинтересовался Кондратьев. — Когда? — не понял Хлесткин. — Да в тот момент. Может, счастье-то чайка на обнаженную головушку сыплет? — Тьфу, а ведь без шапки-то я не догадался попробовать,— захохотал Хлесткин.— Тогда у меня не все потеряно... Сюда, в Халерчинскую тундру, меня завлекла встреча с Александром Владимировичем Андреевым, с которым мне довелось познакомиться в Москве, когда ему вручалась премия Ленинского комсомола. Премии он был удостоен за исследования по адаптации птиц, зимующих в Заполярье. Тогда и выяснилось, что свои новые исследования уче |
