I

itWm*

ПРЕДИСЛОВИЕ К ДРЕЙФУ

Атомный ледокол «Сибирь», пробив канал в толстом припайном льду, 3 июня 1987 года встал на рейде порта Диксон. Позади остался самый трудный этап высокоширотного рейса — снятие дрейфующей станции СП-27 и проведение комплексных научных исследований в Центральной Арктике, включая Северный географический полюс. Ребята из механической службы ледокола после признались мне: «Еще никогда экипаж и механизмы атомохода не работали в таком напряженном режиме».

Стоянка на Диксоне была предельно короткой. Экипаж на берег не увольнялся. С ледокола сошли только полярники СП-27. Их после годичного дрейфа ждала Большая земля. В считанные часы на атомоход было погружено оборудование для СП-29 и основной состав нашей станции. И вот команда с мостика: «Поднять трап». Винты ледокола вспороли студеную воду, и маленький Диксон стал быстро таять вдали. «Сибирь» шла на восток, в море Лаптевых, для высадки новой дрейфующей станции «Северный полюс-29».

В трюмах, на открытых палубах

Письмо с СП-29

ледокола уложено и закреплено по-походному несколько сот тонн груза — от жилых домов до апельсинов и лимонов; здесь же, на ледоколе, три собаки, переданные нам полярниками СГ1-27,— Торос, Вега и маленький щенок с еще не придуманной для него кличкой.

Ледовая обстановка в восточной части Карского моря благоприятна — ветры восточных направлений отжали лед на запад, и часть пути мы шли по чистой воде большой полыньи. Уже 5 июня прошли мыс Челюскин. Это не очень приметный с моря участок берега, заснеженный, с чернеющими обрывами скал. Сейчас, идя по проливу Вилькицкого, на одном из самых мощных в мире атомных ледоколов, трудно даже представить чувства полярных мореплавателей прошлого, стремившихся на небольших мелкосидящих судах преодолеть этот труднейший участок морского пути на севере Евразийского материка.

Острова Комсомольской Правды, наблюдавшиеся с правого борта и исчезнувшие на горизонте после того, как атомоход отвернул на северо-восток, были последней сушей, ви

денной нами. Берега какого острова, архипелага или материка увидим мы в дрейфе или после его окончания, предсказать невозможно. Однако чувства грусти и расставания с землей не было. Наоборот, хотелось как можно скорее дойти до «нашей» льдины.

Ледяное поле для СП-29 нашли с воздуха ледовые разведчики. Потом на нее сел вертолет, установил радиомаяк, который послужит приводом при поиске льдины. Все наши мысли и разговоры были о ней, о том, как мы там все расположим, устроим! Несмотря на гостеприимство экипажа атомохода и отличные бытовые условия — бассейн, сауна, кино, мы все равно чувствовали себя как в гостинице, хотелось скорее домой, на лед. Здесь даже собаки чувствовали себя неуютно, нервно бегали, жались к ногам. Металлическая палуба, вздрагивающая от ударов корпуса о лед, не для них — вольных арктических собак, родившихся и выросших на просторах дрейфующих льдов.

В море Лаптевых атомоходу стало труднее. Полутора-двухметровые льды сплочены и сжаты, много торосов. Ледокол часто застревал, отхо

48