Вокруг света 1987-10, страница 47

Кофи потихоньку приложился к бутыли, из которой минуту назад заполнял емкость для тормозной жидкости. Увидев ужас в моих глазах, он расхохотался:

— Не бойтесь, не бойтесь! В Гане давным-давно нет никакой тормозной жидкости. Мы для этого пользуемся пивом. Но только нигерийским. Ганское не срабатывает.

И заботливо закрывая капот моей «тойоты», с которой по-братски поделился пивом, добавляет:

— В любом случае машина пойдет.

Собственно говоря, трюк Кофи не должен был бы меня удивить, поскольку он — автомеханик, а, значит, человек, владеющий множеством чудодейственных способов починить машину. Хронический дефицит запасных частей и их бешеная дороговизна привели к тому, что ганские мастера развили в себе такие качества, как импровизация плюс виртуозное владение ремеслом. Из кусков металлической решетки делают винты и гайки, из ящиков — кузовы грузовиков. Такие грузовики с крытым кузовом курсируют между Кейп-Кос-том и окрестными деревнями. Детали, изъеденные ржавчиной, мастера ухитряются отшлифовать так, словно они только-только прибыли с завода. В испорченный радиатор насыпают маниоковую муку, которая, разбухая, заполняет мелкие трещины. Они могут заставить двигаться машину, которая в Европе давно покоилась бы на свалке металлолома.

Без этих скромных тружеников в Гане давно прекратилось бы дорожное движение. Зарубежные фирмы, правда, открыли в стране предприятия автосервиса, но, во-первых, их мало, а, во-вторых, для местного населения они слишком дороги. Необыкновенное искусство ганских умельцев породило множество слухов — во всяком случае, сами ганцы, которые у них чинят машины, убеждены, что за авторемонтом скрывается нечто таинственное.

Таксист, везший меня из столицы Аккры на юго-запад, в Кейп-Кост, был в этом уверен:

— Когда они вам чинят машину, сразу понимаешь, что тут дело нечисто! Это колдовство!

Для этой поездки нужны были сильные нервы. Или хотя бы — пояс безопасности. Перед колдобинами таксист ничуть не сбавлял скорость. Но тряска почти не чувствовалась.

— Они мне собрали рессоры, взятые от разных автомобилей. А смотрите, как работают! Это, по-вашему, нормальный человек может сделать?

X асану, мастеру-ремонтнику, у которого я провел целый месяц, пытаясь постигнуть тайны его искусства, пятьдесят лет. Тридцать из них он' упражняется в искусстве импровизации, ремонтируя автомобили. Живет в скромном домике, обставленном отдельными элементами мебели, зато заработка хватает на то,

чтобы прокормить трех жен и тринадцать детей.

Смолоду он работал на поле своего отца, потом чинил велосипеды в мастерской дяди.

— В автомастерскую попасть было нелегко. Очень важен обряд, с которого все начинается. Он и сейчас не изменился. Повезет — увидишь. В Сивуду Кокомбе часто берут новых учеников.

Сивуду Кокомбе — это квартал Кейп-Коста, где больше всего авторемонтных мастерских — во многом мог бы служить образцом. Здесь мирно уживаются люди из разных племен, приверженцы разных религий. Помогают друг другу, одалживают один другому инструменты, выступают единым фронтом перед клиентами. Все важные решения мастера принимают сообща на еженедельных совещаниях. Решают, например,— позволить ли открыть мастерскую в квартале новому человеку; наказывают тех, кто нарушил цеховые правила, но прежде всего соображают, как избежать правительственного контроля.

Муниципалитет давно и безуспешно пытается взять мастеров Сивуду под контроль, для начала требуя регистрации мастерских. На первый взгляд, это выглядит как рутинная бюрократическая операция: для регистрации достаточно листа бумаги с названием фирмы и ее адресом. Но мастера смотрят в корень. Тот, кто зарегистрировался, обязан платить налоги, отдать изрядную сумму за лицензию, причем этот документ предписывает заниматься только тем, что в нем записано. А если человек захочет сменить занятие?

Впрочем, в Гане все прекрасно знают, что лицензий у мастеров нет и что все распоряжения, которые им не по нраву, они игнорируют. Но пока ремонтники незаменимы, пока у них чинят машины даже министры и полицейское начальство (последнее бесплатно), им ничего не грозит. Однако мастера должны держаться вместе — цеховое братство дает им опору.

Хасан поселился в Сивуду в 1976 году. Раньше у него была мастерская в центре Кейп-Коста, но она не смогла вместить груды инструментов, старые моторы, продырявленные канистры, сломанные домкраты, которых набиралось все больше и больше. Для умелого мастера все это не металлолом, а сущий клад. В старой мастерской у Хасана теперь склад, запертый на солидный замок, а ключ от него мастер всегда держит при себе.

Сивуду Кокомбе поднимается в семь утра. Кричат петухи, блеют козы, из очагов поднимается дым. В «коп барс» — будках-закусочных — женщины толкут в гигантских деревянных ступах «фуфу» — блюдо из сладкого картофеля, бананов и ямса. Оно выглядит, как картофельное пюре, да и на вкус напоминает пюре,

если только возможно сравнить фуфу с чем-нибудь, хроме фуфу.

Ровно в восемь приезжает Хасан на «фольксвагене», который служит ему верой-правдой уже 15 лет. Впрочем, и Хасан служит своему «фольксвагену» столько же.

— Вам повезло,— говорит он вместо «здравствуйте»,— Сегодня в одной мастерской будут брать нового парня. Как раз за его мамой поехали.

Через какое-то время начинают сходиться ученики. У Хасана их двадцать шесть. Приличное количество, которое вызывает к Хасану всеобщее уважение,— с такой оравой может справиться лишь хороший мастер и богатый к тому же человек. Не все из учеников приходят в мастерскую каждый день, но каждый, входя, первым делом почтительно кланяется учителю. Без его помощи мало кто из них выучился бы хоть какому-нибудь ремеслу. Редкий из учеников кончил начальную школу, однако все уже имеют горький опыт поисков работы, кое-кто искал ее за границей, но, разочарованный, вернулся домой.

Вот, например, Ахмед. В свои двадцать шесть лет он — один из ветеранов Хасановой мастерской. Несколько месяцев назад уехал в Лагос, в Нигерию. Работы там не нашел, хотя, как и большинство ганцев-эмигрантов, был согласен на любую. Вернулся. Теперь надеется, что рано или поздно откроет собственную мастерскую, а нет — станет таксистом.

Таксист Джон, который приехал с мелкой починкой, один из тех, кто побывал в Европе. Он пытался пристроиться таксистом в ФРГ, хотел заработать на оборудование, телевизор и собственную машину. Но так и остался безработным и рассказывать об этом не любит. На мои вопросы отвечает: «Э, позор моим врагам!» — и машет рукой.

Учеников поддерживает семья: из доходов мастера им почти ничего не достается. Учитель платит лишь карманные: пять седи — это примерно цена двух апельсинов или куска сахарного тростника. В виде награды они могут получить пару седи сверх того.

Если ученик хочет основать свое дело, он должен для начала изрядно опустошить семейную казну, чтобы приобрести самое необходимое оборудование. Инструменты считаются в Гане роскошью почти недостижимой. Бутылка пива (нужная, как мы видели, для ремонта) стоит 100 седи, столько же стоит пачка сигарет. Набор клещей, плоскогубцев и отверток — 2000 седи. Для ганца — это очень солидная сумма. Официально установленный дневной минимум зарплаты составляет 90 седи, этого давно уже не хватает на прокорм семьи. Обычно муж работает, а жена возделывает маниоку, ямс или помидоры и продает на рынке.

Клиенты, подходя к мастерской, сразу чувствуют, что Хасан направ