Вокруг света 1988-05, страница 18

меня отправиться в городскую библиотеку Пукета. Там я и познакомился с диссертацией Лаиад Киттиянан, преподавательницы Чулалонгкорнского университета, весьма престижного высшего учебного заведения страны. Л. Киттиянан провела семь месяцев в деревне на берегу Равай, деля с «цыганами моря» трудности и радости жизни. И пришла к неутешительному выводу: племени грозит вымирание. Месячный заработок семьи чао лей составляет 1000 бат (40 американских долларов), что чуть ли не в два раза меньше предусмотренной законом минимальной заработной платы рабочего в стране. В итоге — нищенский уровень жизни, систематическое недоедание, антисанитарные условия жизни, эпидемии детских болезней при отсутствии медицинского обслуживания и борьбы с профессиональными заболеваниями. В деревне берега Равай почти нет по

жилых, мужчины не достигают в большинстве 60-летнего рубежа. А те, кто дотягивает до 50—55, как правило, слепнут и глохнут.

«Что очень важно,— утверждает Киттиянан,— у племени чао лей отсутствуют права на жилище и землю. Деревня Равай находится на земле владельца кокосовой плантации, его дом отгорожен от нее изгородью из колючей проволоки. Владелец может выгнать племя в любой момент. В деревне чао лей пока нет даже начальной школы».

Не сгущает ли краски Л. Киттиянан? Заместитель губернатора провинции Пукет Наронг Сангсури, согласившийся принять меня, отвечал на этот вопрос так:

— Мы ежегодно ассигнуем на поддержание жизни «цыган моря» огромные деньги!

— Точнее, какую сумму?

— Сейчас не помню.— И он рассказывает подробно о других мероприятиях властей. Каждую субботу и воскресенье, замечает он, в деревню Равай посылают доктора для осмотра жителей. Люди племени имеют право на дешевое медицинское обслуживание в государственных больницах и клиниках. Но на практике, признается Наронг Сангсури, это право подчас непросто реализовать: в медицинских учреждениях требуют предъявить свидетельство о рождении, удостоверение личности, а чао лей не имеют ни того, ни другого. Да и не хотят они пользоваться услугами больниц. По их опыту эти медицинские учреждения — нечто вроде тюрьмы с одним отличием: в тюрьму попадают на срок, а из больницы люди моря никогда не выходят.

— Мы пытаемся приобщить чао лей к жизни в стране,— продолжает заместитель губернатора.— На специальных курсах преподают людям моря тайский язык. Но они не могут посещать курсы ежедневно: им ведь нужно уходить на промысел. Так что для учебы времени практически не остается. Городские власти пытаются также обеспечивать работой тех членов племени, которые выразили желание вести оседлый образ жизни. Но в стране и без них около трех миллионов безработных, сами «цыгане моря» предпочитают привычный промысел.

— Из этого заколдованного круга,— признает Наронг Сангсури,— выбраться непросто, лабиринт сложный.

Словом, ключ к спасению чао лей он видит в их отказе от своей традиционной культуры, обычаев, языка и в резком подъеме материального уровня жизни. Кто же будет поднимать этот жизненный уровень? Правительство? Шестой пятилетний план экономического и социального развития страны на 1987—1991 годы не предусматривает на это серьезных ассигнований. А может быть, те, кто наживает миллионы на нелегким и опасном труде чао лей?

Рядом с Равай есть магазин морских даров. Он намного солиднее лавчонки господина Сири. С трудом нахожу местечко на стоянке для машины: она заставлена огромными автобусами. Магазин включен городскими властями в список туристских объектов. Тут и впрямь есть чему подивиться: раковины каури — их находят по одной-две, невероятные бусы и пояса из перламутра, коллекции фиолетовых, зеленых, розовых раковин и ракушек. Торгуют бойко. За столпотворением туристов наблюдает со стороны парень — сам как витрина драгоценностей. Толстые золотые цепочки на шее, запястьях, золотое кольцо с крупным бриллиантом — на пальце. Равнодушно спрашивает:

— Что угодно?

Для него я — один из многих тысяч туристов. По его оценке — и безошибочной притом — не из тех, что делают покупки. Протягиваю журналистское удостоверение, выданное департаментом по связи с прессой при премьер-министре Таиланда, и равнодушие мгновенно исчезает с его лица:

₍ * ■