Вокруг света 1989-02, страница 26
ции своих катеров — по тону и сопутствующему слабому фоновому излучению, но и радистов — по «почерку» передачи на ключе. А эта радиостанция ни по излучению, ни по своеобразной работе на катерную похожа не была. «Других наших кораблей поблизости нет. Неужели немцы?! Ведь они могли не только перехватить радиограмму Сальникова, но и запеленговать рацию...» Савченко доложил о своих подозрениях командиру и вместе с радистом продолжал прослушивать эфир. — Да-а-вай, да-а-вай, впе-е-ред,— упорно хрипит старшина, подталкивая круг, когда тот замедляет вращение. Снег все идет, а время остановилось. Медленно умирает свет. Наступающие сумерки поглощают и черную воду, и ближние льдины, и даже края той, по которой двигаются моряки. Лишь, не смолкая, скрипит под ногами снег. Круг живет, борется, собирая тепло каждого в одно тепло, согревающее всех. Со стороны кажется, будто ветер кружит большой, странной формы сугроб, в черных сапогах. Первым отдаленный шум услышал Старков. — Ка-а-тера-а! Круг остановился. Все яснее знакомый перестук моторов. — На-аши, на-аши! А шум стал отдаляться, уходить в сторону. «Нужно включить рацию и сообщить — мы их слышим, слышим!» — подумал Сальников. Но сделать это было некому. Даже он не мог без посторонней помощи отнять одеревеневших рук от круга, а лейтенант, салажата и Серебряков давно отключились и двигались потому, что двигался круг. — Уходят, уходят! Кричи, кричи! — едва слышный хрип вырвался из горла старшины. — Му-у-жики! Вме-е-сте, а-а-а! — А-а! — присоединились Старков и Кузнецов... «Справа 120 — крики людей»,— четко произнес сигнальщик. Командир «сто шестого», старший лейтенант Константин Кравцов застопорил ход. Катер по инерции прошел вперед и, уткнувшись в льдину, остановился. На палубе затаили дыхание. Тихо. Только шуршал ветер, да с берега, приглушенные расстоянием, слышались редкие орудийные выстрелы. Но вот справа, с кормы, ветер принес протяжное: «А-а-а!» И снова: «А-а-а!» «Сто шестой» сигнальным фонарем передал следовавшим за ним катерам направление на крик и, развернувшись, пошел к терпящим бедствие. «Сто четвертый» и «сто пятый» последовали за ним... «Где-то здесь,— думает командир «сто шестого».— Послушаем, с какой стороны кричат. А то, при такой видимости, еще наскочим на них...» Кравцов сигналит следующим за ним катерам: «Всем остановиться, слушать!»— и поворачивает ручку машинного телеграфа на «стоп». Еще потрескивают раскалываемые катером льдины, а сигнальщик уже докладывает: — Правый борт 50 шум моторов! «Наших катеров близко нет! Неужели немцы? Подбираются к Сальникову! А может, уже схватили и уходят?!» — мелькает в голове Кравцова. Двигатели неожиданно смолкли. «Если бы схватили, то уходили бы полным ходом, а не стояли?! Наверное, тоже прислушиваются». «Немцев нужно оттеснить от Сальникова, и быстрее. Если они увидят беспомощных русских — один снаряд или очередь из пулемета, и все будет кончено. А пойдем полным ходом навстречу фрицам, чего доброго наскочим на Сальникова и утопим». Тонкий лучик света мигает «сто четвертому» и «сто пятому». «Правый борт 50 слышал работу двигателей, полагаю, противник! Сальников где-то рядом. Идем малым на сближение с немцами!» Снова приближается свой, такой знакомый гул моторов. Круг остановился, закричал. Крик получился тихий, вразнобой. «За шумом ветра и двигателей нас не слышат»,— думает Сальников. Неожиданно двигатели смолкли. «Теперь закричим»,— решил старшина и... прислушался к доносившимся с другой стороны звукам. Звуки были чужие, настораживающие. Будто кто-то подкрадывался к их льдине и, подобравшись совсем близко, затаился... Снежные заряды то закрывают идущие строем1 уступа катера, то вновь открывают их. А впереди без просвета серая мгла. Но на какое-то мгновение занавес из снега раздвигается, и Кравцов видит на льдине людей. — Левый борт 30, люди! — кричит сигнальщик. Кравцову кажется, будто с другого борта, на юго-запад от людей, проступил и скрылся неясный силуэт корабля. Ближний к Кравцову «сто четвертый» сигналит: «Левый борт 20, люди на льдине!» «Продолжаем сближение с противником, отсекаем его от людей»,— отвечает Кравцов. Как-то неожиданно прояснилось. Сперва на небе, потом на воде. Бледный свет луны обнажает всю картину, а осветительная ракета делает ее еще четче. Три советских бронекатера вклиниваются в разрыв между льдиной с людьми и двумя большими, высокобортными немецкими катерами. Спаренные автоматические пушки немцев и тяжелые пулеметы ближнего катера направлены в сторону сжавшихся на льдине моряков. Орудия и тяжелые пулеметы русских катеров держат на прицеле противника. Ветер относит ракету в сторону. На смену ей с ближнего немецкого катера летит другая. И здесь происходит невероятное. Один случай из многих тысяч. Противники не открывают огня. «С одного залпа два больших катера сразу можем не вывести из строя, а группу Сальникова немцы расстреляют. Они у них сейчас как заложники. Лучше аккуратно, не спеша, без выстрелов, оттеснить фрицев от льдины»,— решает Кравцов. На самом малом ходу, прикрывая своим корпусом людей на льдине, «сто шестой» теснит немцев. «Сто четвертый» и «сто пятый» повторяют его маневр... Сальников видит и свои катера, и катера противника. «Похоже, фрицы целят в нас?! — будто о чем-то постороннем думает он.— Стоять и ждать их выстрелов не будем. Да и замерзнем стоявши». — Давай, давай! — командует старшина... Фашисты, видно, понимают: один удачный залп русских из мощных семидесятишестимиллиметровых орудий, и Германия недосчитается двух новейших катеров. К тому же немцы знают: русские будут защищать своих товарищей с яростью и до конца... Немецкие катера пятятся назад. «Уходят! В самый раз влепить им залп,— думает Кравцов.— Нельзя! Сальников у них под прицелом! Проводим их подальше, а там видно будет, но уходить от Сальникова далеко нельзя. А то потеряем их. Снег-то снова замел... И бросать фрицев не годится!» И Кравцов, продолжая теснить немцев, сигналит «сто четвертому»: «Снимайте людей со льдины!» Налетевший заряд снега закрывает и русских, и немцев. Из стремительно несущейся пелены резко стучат автоматические пушки гитлеровцев, которым вторят гулкие выстрелы бронекатеров. Один немецкий катер вспыхивает. Прикрываясь дымовой завесой, противник отходит. Бронекатера преследуют немцев, стреляя по отблескам пламени, пока не теряют их из вида. Радист «сто шестого» передает на базу короткое шифрованное сообщение: «Команду тральщика сняли, возвращаемся». 24 |
