Вокруг света 1989-02, страница 38

рались до пещеры с высоким входом (можно было поднять руки и не достать до верха). Стреножили коней, дальше пошли пешком. Часа через два вышли на стадо кииков и подстрелили одного. Оттащили тушу в пещеру, где заложили валунами, чтобы хищники не утащили добычу. А сами поехали домой. Захватив ножи и переметные сумы, отправились на следующий день за тушей. Когда до пещеры оставалось метров сорок, кони вдруг настороженно подняли уши, начали храпеть и пятиться назад. Седоки осадили их, быстро стреножили и пошли в пещеру пешком, решив, что туда забрался хищник. Обогнули холм и вышли к входу. В этот момент над пещерой раздался шорох. Оба подняли головы... и буквально онемели от удивления и страха. По склону медленно подымалось волосатое в полтора человеческих роста человекоподобное существо. Оно как бы нехотя оглянулось на застывших внизу людей и не спеша продолжило свой путь.

Бедра незнакомца по толщине можно было приравнять к толщине груди здорового человека. Мускулистые, толстые руки опускались почти до колен. Голова плотно сидела в туловище, шеи не было. Весь он выглядел каким-то округлым, сплошные бугры массивных мышц. Лицо без волос. Вместо носа два круглых отверстия. В общем, малоприятное, даже свирепое лицо.

Когда он обогнул выступ скалы, оба человека со всех ног бросились к лошадям и пустились во весь опор домой, стараясь обогнать друг друга. Как потом выяснилось, камни, которые едва сдвигали два человека, были небрежно разбросаны по пещере. От туши остались кости, разломанные, как спички. Можно было предположить, что пришелец высасывал из них мозг».

А. М. Митина, Калуга:

«В самом начале тридцатых годов мой дед одним из первых вступил в колхоз и работал на пасеке. В то время на Ря-занщине еще были большие массивы лесов, перерезанные болотами и оврагами. Как-то раз пришел он с пасеки очень расстроенный и что-то стал рассказывать бабушке. Я просила ее объяснить мне, что произошло. Она все отнекивалась. В конце недели дед опять вернулся не в себе. Что-то сказал бабушке, и та пообещала навестить пасеку. Я с трудом уговорила ее, чтобы она взяла и меня. Солнце садилось за лес, когда перед нами возникла знакомая картина: ульи, избушка, костер. Когда сварилась похлебка, дедушка положил в угли картошку. Мы вошли в избушку. Было темно. Огня не зажигали. Дед твердил одно и то же: «Сейчас придет, вот увидишь!» Они с бабушкой прильнули к маленькому окошку, а меня заставили играть с Полканом на полу. В какой-то момент тот вдруг вскочил на ноги, шерсть на его загривке поднялась, и он тихо, с жалобным надрывом, завыл. Стало жутко. Дед зашептал: «Смотри под орешник внимательнее. Вон-вон, справа!»

Я не утерпела, протиснулась к окошку и стала вглядываться туда, куда он указывал. И хоть было темно, но я рассмотрела человека высокого роста, широкого в плечах, который в этот момент вышел на поляну. Ступал он медленно и тяжело. Мы замерли. Потом я заплакала. Дедушка меня погладил по голове: «Не бойся, он сюда не пойдет». Зубы стучали у меня от страха, но я все равно смотрела, куда он идет. А он направился прямо к костру, опустился на четвереньки и стал разбрасывать угли. Угли вспыхивали, освещая на короткие мгно

вения фигуру незнакомца. Особенно запомнились мне руки и лицо, покрытые шерстью, как и все тело. Он выхватывал из костра картошку и отбрасывал ее в сторону. Затем подхватил несколько, подбросил на одной руке, перекинул в другую, и, прижав их к животу, зашагал в ту сторону, откуда пришел.

Когда страх исчез, дед нам рассказал, что это хозяин леса, и, когда ему голодно в лесу, он приходит к пасеке и стоит в орешнике. А когда дед уходит, то начинает выбирать из костра картошку. Вот и приходится, дескать, оставлять ему порцию. В один из приездов к деду я однажды уснула на коленях бабушки, а проснулась от их тихой беседы. Дед: «Лошадь на днях ушла. Была с колокольчиком, а все же никак не найду. Возникла мысль: «А не в овраг ли она упала?» Спустился туда, держась за кусты. Услышал не то стон, не то плач Думаю, лошадь сломала ногу. Раздвигаю тихонько кусты: пресвятая богородица! Что я вижу! Вроде логова под корнями, травы натаскано много, на ней лежит «хозяйка». Живот огромный. Видно, рожает А «сам» сидит перед ней на корточках, руки на коленях. Подпирает голову руками и мычит. И только потому они не услышали меня. Надо же — все, как у людей. И муки те же!

В том же году лично мне пришлось встретиться с «хозяином» и увидеть его лицо, но обстоятельства будут понятны не всем».

А. В. Савичев, село Смирное Орловской области:

«Когда я прочитал статью «На пороге неведомого», мне сразу представилось все пережитое и виденное в 1946 году. Нас было семеро детей в возрасте от семи до десяти лет. Мы шли за ягодами в километре от нашей деревни, на бугор за речкой. Чтобы попасть туда, переходили небольшой овраг, связывающий лес с рекой. Внезапно перед нами появился человек — не человек: огромного роста, весь в черной шерсти, с круглой большой головой, которая была как бы заодно с туловищем, шеи не было. Он был очень широкоплеч, высотой более двух метров. Мы оторопели и бросились прочь от него Он бежал за нами не быстро, как бы нехотя на расстоянии десяти метров. Я его помню так ясно, будто он сейчас передо мной. Особенно глаза — широко расставленные, горящие как угли.

Так бежал он за нами метров тридцать. Потом замедлил бег и остановился, грозя поднятой рукой.

Я недавно спрашивал участника того похода: «Помнишь это?» А тот ответил: «Наверное, это было привидение». Но по профессии я реалист — зоотехник и поэтому согласиться с таким мнением не могу».

Не все читательские письма вошли в обзор, но они не останутся без внимания. Я, пользуясь случаем, обращаюсь к анонимному читателю из Душанбе: даю полную гарантию соблюдения всех условий, поставленных вами в письме в редакцию. Жду дополнений.

Хочу ответить также на вопросы, содержащиеся во многих письмах. Криптозоология — отрасль новая, причем пока гонимая. Консультации — заочно - для отправляющихся даже с самыми праведными научными целями, в поисковые поездки за реликтовым гоминоидом невозможно дать. Наша публикация не

преследовала цель создания поисковых групп энтузиастов. На свете много животных, о существовании которых никто не знает или просто не хочет знать. Можно обратить внимание на них, и ваш поиск будет не менее увлекательным.

А теперь — рассказ о нашей недавней экспедиции.

Славе Ковалеву было неловко перед друзьями. Он взял с собой в поход совсем маленького щенка, а ночевать пришлось в избушке. И вот всю ночь щенок оставлял лужицы на полу, на спальных мешках и рюкзаках. Утром стало ясно, что так продолжаться долго не может (они рассчитывали пробыть здесь с промысловыми целями недели две). К вечеру второго дня именно Слава решил привязать щенка на полянке к пеньку на ночь. Кто-то даже показал, как завязывать сверхпрочный четверной саамский узел.

Утром щенка на месте не оказалось. Исчез вместе с веревкой. Но развязать ее или снять с довольно высокого пенька мог только человек, потому как вокруг не нашли ни шерстинки. Значит, зверь не мог! Тогда кто?

Но давайте по порядку. Ребята 15 -19 лет года два назад по инициативе Славы решили поставить на берегу ручья избушку. Трудности состояли в том, что материал для постройки надо было возить на моторке по воде. Одним словом, пришлось поработать.

Нерестовый ручей, бегущий с гор, весной выходит из берегов. Поэтому избушку поставили на естественных сваях (спиленных на равной высоте деревьях). Выглядела она точно на курьих ножках. Не хватало только Бабы Яги.

10 августа 1988 года. Заполярье. Лесотундра. Пятеро ребят собирают грибы и ягоды. Ружей у них с собой нет — еще не наступил охотничий сезон. Устают за день. По вечерам собираются у костра. Почему-то чувствуют себя несколько угнетенно. Несмотря на светлые вечера и ночи, ощущение, по словам Саши Приход-ченко, такое, будто действительно лесной дух запугивает, выгоняет из своих владений...

Я слушаю Славу, всматриваюсь в его ясные голубые глаза, и меня поражает такое откровение, тонкость его ощущений. Ведь это тот самый стиль, которым излагают впечатлительные люди истории о гак называемом «снежном человеке». Детали: похрустывание веток вокруг костра как бы под чьими-то ногами, потрескивание, будто кто-то пробирается через чащобу, постукивает камешками. И все так быстро, в разных направлениях, что не успеваешь оглянуться, как «это» уже раздается совсем в другой стороне.

Спустя два дня все становится на реальную почву. Тот же Саша к вечеру не стал заходить в избушку, а прилег к одной из «курьих лап» у входа и из-под домика стал разгля

36