Вокруг света 1989-07, страница 12

чими и индейцами. А потом, я слышал, сделали фильм «Спасите Амазонию!»...

— Пора кончать с этим Шику! — Мигел да Сильва грохнул кулаком по с голику красного дерева с такой силой, что гот жалобно хрустнул.— Сколько мы все будем терпеть одного голодранца? Что же будет дальше, если ему удалось уговорить наших друзей из Межамериканского банка отказаться от строительства дороги?!

Через четверть часа гости выдохлись, расселись по креслам и взяли свои бокалы. Только тут они заметили, что с веранды исчезли братья да Сильва и еще несколько молодых фазендейрос...

Уже десятый час, а собрание серин-гейро все продолжается. Люди собрались на окраине городка в здании школы. В помещении тесно. Мужчины с обветренными и обожжеными солнцем лицами, в вылинялых, стираных-перестираных рубахах и джинсах сидят за маленькими партами, на лавках у стены, прямо на полу в проходах. Большинство — молодые ребята, но выглядят они значительно старше: изнурительная работа в сельве и на плантациях наложила на их лица свою печать, У входа расположилась группка индейцев, их можно отличить по более смуглому оттенку кожи и характерной стрижке «под горшок». На импровизированной трибуне Шику — Франсишку Мендеш, руководитель профсоюза сельскохозяйственных рабочих Акри, признанный лидер серингейрос, человек, которого индейские племена шатата считают своим другом и защитником.

Он говорит неторопливо, спокойно и отчетливо. Подчеркивая особо важную фразу, он постукивает по столу большой, тяжелой ладонью с сильными пальцами и потрескавшейся кожей.

— Сегодня для нас хороший день. Мы одержали важную победу: прекращено строительство дороги № 364. Скоро отсюда уберут технику. Можно считать, что на какое-то время мы спасли сельву. Но, ребята, все только начинается. Фазендейрос этого так не оставят. Помните, меньше чем за десять лет они убили более тысячи человек. Это были те, кто становился им поперек дороги, кто пытался защитить Амазонию. Теперь нас значительно больше, много тысяч и по всей реке, и в штате. У нас есть друзья в столице и в Рио, даже в конгрессе. Главное — добиться от правительства и федеральных властей жесточайшего контроля над экологической обстановкой в Амазонии и в стране вообще. Ну, все на сегодня, уже поздно, давайте расходиться.

Шику очень устал. До собрания с активистами движения серингейрос и индейцев в защиту природы он с друзьями обошел несколько отдаленных деревень и поселков. Конечно, для потомственного сборщика каучука пройти десяток-другой километров — дело привычное: чтобы набрать днев

ную порцию латекса, серингейрос проходят в день не менее 20— 30 километров, но тут дело другое. Пришлось выступать в каждой деревне, отвечать на сотни вопросов.

Главная идея Франсишку Мендеша состояла в том, чтобы объединить набирающее силу экологическое движение с движением профсоюзов и движением «людей леса», как в Бразилии называют серингейрос и аборигенов. Такое объединение дало бы движению голову — городская интеллигенция, ученые и студенты; тело — массовые профсоюзы, располагающие кое-какими средствами и влиянием; руки и глаза — серингейрос и индейцы, знающие сельву как свой родной дом.

«Хорошо, что в движении главным образом молодежь. Горячи, непримиримы, готовы на все ради благородной цели,— мелькнуло в голове Шику, и он улыбнулся, подумав о себе,— Тоже мне старец нашелся».

Ему было немногим более тридцати, и непримиримости хватило бы на пятерых.

«Наконец-то дома, — вздохнул Франсишку, добравшись до своего домика на другой окраине городка.— Ильза и девочки, наверное, заждались, беспокоятся».

Уже четырежды Франсишку получал анонимки, в которых ему угрожали расправой. Поэтому власти наняли двух дюжих парней, чтобы охранять дом Шику.

Его ждали. Ильза что-то делала на кухне, девочки читали. Жена и две дочери бурно приветствовали Шику. После поцелуев и притворных упреков за опоздание к ужину все сели за стол. Было уже совсем поздно, когда Франсишку принял перед сном душ и вышел во двор. Жара спала, ночной ветерок приятно обдувал лицо...

Выстрел разорвал ночную тишину. Шику бросило на землю. Он упал к ногам выбежавших на звук выстрела охранников.

Франсишку Мендеш скончался не приходя в сознание по дороге в больницу.

Известие об убийстве Франсишку Мендеша, профсоюзного лидера, выдающегося борца за спасение природы Амазонии, всколыхнуло всю страну. На похороны Шику съехались тысячи людей. Президент Сарней отдал распоряжение о поимке и строгом наказании преступников. В Шапури были направлены специальные отряды полиции, и спустя всего несколько дней убийцы были пойманы.

Смерть Шику явилась толчком для развития экологического движения в Бразилии и во многих странах Латинской Америки. В США был создан Всемирный экологический фонд имени Шику Мендеша, призванный содействовать делу защиты природы во всем мире. Свою лепту в его деятельность вносят сегодня тысячи людей.

Перевел с португальского А. РЕЙ-КАРРО

почтовый аилижянс

Совместим ли прогресс человечества с сохранением огромного количества языков и культур, причем в их, как гово рится, первозданной форме? Вспомните предание о вавилонской башне. Различные языки разъединяют людей, различные культуры отчуждают их. Объединение разных культур — их ненасильственная интеграция — закономерность социального развития. С языками сложнее, их интегрировать в один невозможно. Нужно выбирать один.

Сама я по национальности украинка. И, скажу честно, мне жаль прощаться с языком, полным неизъяснимого очарования, напевности, какого-то неповторимого тепла, языка, на котором написаны стихи Т. Шевченко, А. Украинки, проза и стихи И. Франко, к сожалению, не поддающиеся переводу на русский, так же как нелепо звучат на украинском бессмертные пушкинские строки.

Как нам ни горько, приходит время, когда мы прощаемся навсегда со своими самыми близкими людьми. Этот закон применим к языкам и культурам... Только не подумайте, ради бога, что я за акселерацию этого процесса, тем более насильственную. Но не видеть, не понимать и тем более искусственно сдерживать этот процесс — это, на мой взгляд, продлевать невежество, воздвигать препятствие на пути прогресса.

Восхищаются сохранившимся где-то в горах искусством игры на двух струнах, в то время как цивилизация давно создала искусство значительно более совершенное. Так стоит ли лицемерно восхищаться тем, что представляет собой историческую труху, и тем более пытаться возродить это, как если бы мы пытались возродить первобытнообщинные племена?

Я могу понять А. Миловско-го (№ 3/89), который описывает уходящие обычаи, стремится найти их истоки, но не понимаю рассуждений О. Ларина (3/89), проливающего слезы над утраченными традициями алтайского народа и его языком.

М. Тонитенко, г. Одесса

10