Вокруг света 1989-09, страница 64

МАГИЯ ПРОСТЫХ КАМНЕЙ

Нет более страшного бедствия для народов Западной Африки, чем засуха, и нет более страшных последствий ее, чем эрозия почвы. Верхний плодородный слой уносится ветрами, смывается нечастыми дождями, и на обнаженной земле уже ничего не может произрастать. Грядет голод...

Много лет крестьяне северных районов Республики Буркина Фасо вели борьбу за землю. Положение стало особенно трагичным после засухи 1973 —1974 годов. Пробовали ограждать поля грядами камней — ничего не вышло: барьеры не совпадали с рельефом, вода скапливалась в низинах, а на склонах пологих — даже очень пологих — холмов продолжала свирепствовать эрозия. Западные специалисты привозили бульдозеры и сооружали дорогостоящие земляные валы — влагозадержание и в этом случае не оправдывало себя: местные жители не понимали смысла нововведений и прокладывали сквозь валы пешеходные дорожки, тропы для скота. Кто-то предлагал высаживать деревья и обносить создаваемые оазисы опять-таки грядами камней — мол, тогда корни задержат влагу, увы, крестьяне и с таким вариантом не соглашались. Надо сажать не деревья для воды, а просо для людей, говорили они. И только в начале 80-х годов решение было найдено: гряды камней, выложенные в соответствии с рельефом. (Для определения уклона на местности были разработаны специальные дешевые уровни.) Теперь полосы влагозадержа-ния — их назвали «магическими камнями» — не просто сохраняли влагу и не давали расползаться плодородному слою, но и создавали этот слой, задерживая опавшие листья и прочую органику. Даже при редких дождях эффект был налицо: в некоторых местах — например, на полях деревни Калсака — уровень почвы повысился за год на 10—15 сантиметров!

СТИЛЬ ШТИЛЯ

Попробуем вообразить жизнь моряков на парусном флоте в XIX веке. Штормы, болезни, скудное питание, несчастные случаи... С другой стороны — штили, бесконечное латание парусов, медленно тянущиеся дни... Ну а если выдастся свободная минута и делать решительно нечего, что остается? Остается взять в руки кусок все той же парусины, толстую иглу, вдеть в ушко цветную шерстяную нитку — и... Удивительно, сколь велико количество вышивок, сделанных руками британских моряков в прошлом столетии! Британия «правила морями», судов было много, матросов было тоже много, и изрядная часть их в свободную минуту склонялась над шитьем, найдя укромное место где-нибудь на нижней палубе. Разумеется, доминировала морская тематика — чаще всего вышивальщики изображали свой собственный корабль. А наиболее популярной деталью был вымпел, развевающийся над судном,— общепринятый символ возвращения домой.

ПОСЛЕДНЯЯ ОБИТЕЛЬ

Очковый медведь — робкое существо. Так, по крайней мере, утверждают все, кто изучал это хищное животное или сталкивался с ним в естественных условиях — в горных лесах, на высокогорьях и пустынных плато Южной Америки. Впрочем, последних — тех, кто сталки

вался,— становится все меньше и меньше. И причиной тому вовсе не робость медведей, а сильное сужение территории их обитания. Когда-то ареал этих немаленьких представителей семейства медведей (длина тела до 180 сантиметров, самка весит около 60 килограммов, вес самцов может достигать полутора цент-: неров) простирался от Венесуэлы до Северной Аргентины, ныне же очковых медведей может разыскать лишь тот, кто долго ищет — зоологи, натуралисты, экологи и... браконьеры. Особенно — браконьеры. Их усилия, а также сведение лесов, и привели к тому, что численность очковых медведей, стремительно сокращаясь, приближается к роковому порогу. И, может статься, наши потомки будут встречать этих животных исключительно в том месте, где они останутся навсегда,— в Красной книге Международного союза охраны природы и природных ресурсов.

ЛЕМУРСКИЙ ЛЕВША

Велика ли разница — какой лапой лемур потянется за пищей: левой или правой? Оказывается, велика. Ведь до недавнего времени считалось, что лево-рукость или праворукость (по-научному — латерализация) — дело сугубо человеческое, а низшим приматам совершенно безразлично, какую лапу использовать. И вот — опыт, который опроверг теорию.

Из 33 обследованных лемуров, содержавшихся в неволе, двадцать оказались левшами, двенадцать предпочитали правую лапу, и лишь один выдался мастером на все лапы. О чем это говорит? Во-первых, о том, что латерализация присуща не только человеку, она проявлялась уже у очень дальних его предков. Во-вторых, о том, что мадагаскарские лемуры — исчезающее семейство полуобезьян, занесенное в Красную книгу,— находятся в стадии сложных взаимоотношений с жестокой окружающей средой, и вполне вероятно, что эволюция включила механизм латерализации, дабы дать низшим приматам дополнительный шанс. Наконец, есть и такое мнение: леворукость присуща только молодым особям, взрослые же лемуры (в группе их было пять) — всегда «правши». Как бы то ни было, ученые, изучающие лемуров на Мадагаскаре, очень внимательно отнеслись к открытию, ставшему сенсацией в мире приматологов.

II