Вокруг света 1990-06, страница 19

гротескны гримасы, что я понимаю, кажется, каждое слово, хотя играют-то на абсолютно незнакомом мне языке!

Недаром искусству кызыкчи обучались по многу лет, осваивая, как и масхарабозы, актерское мастерство, пантомиму, репертуар народного театра, игру на национальных инструментах, чтение эпоса, пение, акробатику, развивая остроумие и наблюдательность, набираясь знания жизни в скитаниях вместе с труппой по всей Средней Азии. Конечно, без природных задатков тут не обойтись. Считается, что настоящим кызыкчи может стать один человек из тысячи. Зайнабидин учился у своего отца, тот десять лет обучался ремеслу у большого мастера Саади Махсума, работал со знаменитым кызыкчи прошлого века Закир-иша-ном, гастролировал по России и за границей с русским цирком Дуровых. Теперь Зайнабидин готовит в большой актерский путь своего сына Джамалидина.

Очень похожий внешне на актера Михаила Боярского, с мгновенной реакцией на остроумные реплики отца и других партнеров, с подвижным лицом и уморительной мимикой, музыкальный и пластичный, Джа-

малидин достойно продолжает фамильное дело. Вот и в следующей сценке, высмеивающей уличных сплетниц, он блестяще исполняет роль пожилой кумушки, нашептывающей приехавшим к невесте сватам всякие небылицы про честную девушку.

Азартные игры, в том числе перепелиные бои, популярные в недалеком прошлом в этих местах (содержались даже специальные гостиницы при базарах для их проведения), также попадают под огонь актерской критики. Сыдык играет хозяина такой гостиницы, который не пускает богатого и удачливого бедана-боза — владельца перепелок, утверждая, что птицы у того ни на что не годятся. Они ругаются, даже дерутся, их пытается разнять Зайнабидин, но хозяин непреклонен. На следующий день невыспавшийся заезжий беданабоз — его играет Ус-манов — приходит на бои, его перепелки проигрывают, и он, разоренный, пешком уходит в свой город. Не своим трудом заработанные деньги счастья не принесут...

Представление окончено, чайхана ликует и хлопает в ладоши, а мы усаживаемся за стол выпить чаю и поговорить о ремесле кызыкчи.

— Ты спрашиваешь, как я придумываю сценки? — заговорщически обращается ко мне Зайнабидин.— Да они все из жизни, ведь она бывает гораздо смешнее наших острот, вон, посмотри на того аксакала за угловым столиком. С ним была история, над которой смеялся весь Маргилан. Как-то его пригласили на плов в чайхану, а он так любит попировать в гостях, что не пошел обычной дорогой, а побежал напрямик через кладбище и зацепился полой за надгробие. Подумал, кто-то из могилы схватил его за халат, перепугался до смерти и вместо чайханы попал в больницу...

— А бывают у кызыкчи неприятности из-за их острого языка?

— Конечно, бывают, но на то и кызыкчи, чтобы даже неприятности в смех обращать. Был у отца случай. Побывал он на свадьбе у одного бая, который оказался до того жадным, что гостей не порадовал, а обидел: только подали плов, а он уже кричит, чтобы уносили и несли чай. Только начали чай со сладостями пить — он опять торопит. Вот и разыграл отец эту свадьбу на городской площади. Бай — в суд: я-де народ поил, кормил, а он меня высмеял. Судья тогда говорит: «Вставай, Юсуп-кы-зык, отвечай Этот бай народу чай дал, плов дал, зачем ты критика делал?» Отец попросил судью: «Я вам сейчас в точности покажу, как он угощал, а если что-нибудь добавлю, то наказывайте меня». Бай говорит: «Не надо показывать», но судья разрешил, потом долго смеялся...

Правда, не всегда для кызыкчи так легко кончались насмешки над богачами и чиновниками. Как-то ко-кандский хан, очень любивший смотреть, как Закир-ишан высмеивал его сановников, заказал знаменитому кызыкчи пародию на самого себя, пообещав не наказывать актеров. Однако, увидев их игру, пришел в ярость, посадил Закир-ишана под домашний арест и отобрал у него все имущество.

Глядя в умные, чуть грустные глаза Зайнабидина, я отлично понимаю, что он не договаривает. Ведь если всерьез, то острая социальная критика, которой века славилось искусство кызыкчи, стала с некоторых пор практически невозможна: у многих руководителей было неважно с чувством юмора, и шутка могла стоить головы. Вот и измельчала сатира, ограничив свой горизонт ближайшим дувалом. Хочется верить, что с приходом гласности театр кызыкчи сможет вновь обрести качества, за которые его так любит народ. Как нужен он нам сегодня, театр скоморошьих ватаг, сколько перед ним готовых сюжетов, как не хватает нам жившего во все времена и у всех народов театра очищающего смеха, способного высмеять зло, не дожидаясь удобного времени...

г. Маргилан Узбекская ССР

2 «Вокруг света» № 6