Вокруг света 1991-02, страница 5

добие Амундсена или Нансена. Бьерн признался, что еще на Шпицбергене зародилась у него мысль пройти на собаках от Шпицбергена до островов Новой Земли. Доказать, что этим путем могли пройти и северные олени, живущие ныне на островах Шпицбергена. А иначе, как думал он, откуда там им было взяться. Но как раз в те годы и загремели над Новой Землей ядерные взрывы, и с мечтой о походе Бьерну пришлось расстаться. Он стал экологом, специалистом по изучению влияния на чело-. веческий организм радиации, и вот

теперь уже в этом качестве предстояло втайне идти на когда-то манившую, как магнит, землю. ^ «Гринпис» опять устремился к про

ливу. «Имени XXVI съезда КПСС», завывая сиреной, двинулся ему наперерез, катера на воде заметались с удвоенной энергией между судами, а в этой суматохе, не зажигая огней, катер со смельчаками под приветственные возгласы «гринписовцев» отвалил и ушел в темноту. Где-то далеко с берега взлетела ракета, и можно было только гадать, то ли катер уже обнаружен и задержан, то ли он продолжает продвижение к полигону...

Я пишу эти строки почти месяц спустя. Во многих газетах было рассказано, как затем с пограничного судна прогремел пушечный выстрел, «Гринпис» был задержан и взят на буксир. Как судно-нарушитель он был отведен в Кольский залив, в Кув-шинковскую салму и после расследования выдворен за пределы нашей страны. Рассказано было и о том, что четверым экологам удалось высадиться на берег, что с собой они имели рюкзаки для взятия проб грунта, но все это у них отобрали. И что этих четверых, как и всех остальных членов команды, отправили из нашей страны на выдворенном судне.

Припоминая те дни, я не мог не вспомнить и собственных переживаний за судьбы советских людей, которым, случись это в прежние времена, не миновать бы ареста. Но у меня при расследовании не были даже отобраны фотопленки, никто не читал нам нотаций, что мы пошли на поводу, как это было бы несомненно ранее, у недругов нашей страны. Наоборот, нам сразу дали понять, что мы не являемся ни задержанными, ни тем более арестованными. И вся нервотрепка эта, несомненно, вскоре бы забылась, все треволнения > выветрились из памяти, и я не знал

бы, как об этом теперь писать, если бы спустя несколько дней после выдворения «Гринписа» в недрах Новой Земли не прогремел-таки ядерный взрыв...

Сообщая об этом, газеты указывали, что это первый ядерный взрыв в этом году в Советском Союзе. По телевидению, в репортаже с заседания Верховного Совета СССР, профессор Михайлов, ответственный за проведение взрыва, доказывал, что он необходим, что он не нанес вреда

окружающей среде и проведен с идеальными мерами безопасности. Возможно, что это так и есть, тут разговор не об этом. Но, оглядываясь на прошлое, вспоминая ту тревожную ночь, я не могу не восхититься мужеством отправившейся к полигону четверки. Ведь в отличие от нас, не особо веривших даже в существование полигона, а уж тем более в возможность проведения ядерного взрыва, они-то были, как выяснилось теперь, совершенно уверены, что взрыв будет произведен. И тем не менее шли к полигону, готовые к тому, что он в любую минуту может прогрохотать у них под ногами.

Вместе с Бьерном на Новую Землю высадились эксперт-эколог ирландка Жанна Кормайн, штурман немец Хей Йорн и американец Теодор Худ, бородатый, небольшого роста боцман, очень тихий, любящий потягивать пивцо, сидя с босыми ногами в кресле кают-компании.

Проведение ядерного взрыва на Новой Земле, как известно, осудйло правительство РСФСР. И не напрасно, ибо вскоре такой же взрыв устроила на своем полигоне Франция, а Англия — на американском полигоне в Неваде. Наш Комитет защиты мира направил в эти страны протест, выражая надежду, что подземные ядерные испытания должны быть все-таки прекращены. И, услышав об этом сообщение по радио, я опять подумал, что дело «Гринписа» было не напрасным.

На Новой Земле «гринписовцы» пробыли недолго. Стив Уикс, четыре года прослуживший в американском флоте, зарабатывая так себе на учебу в колледже, получив степень бакалавра психологии, тем не менее предпочитавший работать моряком, рассказал, что при входе в пролив пограничный дозор их все же заметил. На полном ходу следом за ними двинулся таившийся под берегом сторожевик. Он почти их догнал. Но очень уж неповоротлив оказался сторожевик рядом с их крохотным катериш-кой.

Стив — он вел катер — сбросил скорость, и сторожевик пронесся мимо. Справа показалось устье речки, и Стив повернул туда. В это время послышались выстрелы, и Стив подумал, что стреляют по ним, но не остановился. «Да, я знаю, что я нарушитель,— рассказывал он.— Что по советским законам меня могут надолго упрятать за решетку. Но, повторись все вновь, я вновь сяду за руль катера, ибо и ядерный взрыв, этот взрыв-убийца, тоже ведь действует, не соблюдая и не придерживаясь никаких разумных законов».

В темноте на берегу они приметили стоящее судно и решили высадиться. В предрассветных сумерках группа вышла к уже использованной заброшенной шахте, где и были взяты первые пробы. А к тому времени высадившие десант на «Гринпис» пограничники потребовали от капитана

Ульриха сообщить, в какую сторону направилась четверка, в какого цвета одежду одеты люди. Торопили подсказать побыстрее, ибо, как уверяли они, вполне возможно, что безоружным людям могут повстречаться белые медведи. Ульрих указал направление: встреча с медведями могла оказаться пострашнее, чем с пограничным дозором. Два вертолета поднялись в небо, и вскоре с одного из них вся четверка была обнаружена. Так и не привелось «гринписов-цам» войти на полигон с черно-желтым ядерным транспарантом. Привезли их туда под конвоем. Затем после допроса и тщательного обследования на радиацию на сторожевике их переправили на пограничный корабль. И несколько дней они коротали время в одиночных каютах, не имея возможности дать знать о себе на «Гринпис», который вели на буксире параллельным курсом.

Недавно я получил письмо от военврача, служащего на пограничном корабле «Имени XXVI съезда КПСС»; Он присматривал тогда за здоровьем «арестованных», подкармливая их апельсинами и давая читать, чтоб не падали духом, кое-какую имеющуюся у него литературу. О норвежце Бьерне он остался очень высокого мнения: тот с первой же попытки выжал ручным динамометром пятьсот килограммов. Такою силой руки не многие силачи могут похвастаться.

Прощаясь, писал в письме доктор, вся команда «Гринписа» вышла на вертолетную площадку, и, как это принято у них, все стали прыгать и размахивать руками. У границы в последний раз переговорили по радио и подняли вымпел «Счастливого плавания». Так и простились.

А мне припомнились слова капитана Ульриха, переданные по телефону программе «Время», что приходили они не для того, чтобы ссориться с советскими моряками или военными, а только лишь для того, чтобы протестовать против проведения ядерных испытаний.

Ушел «Гринпис», а я не могу отделаться от мысли: вместе с нашей Ассоциацией «Спасем мир и природу» на деревянных кочах и парусных старинных судах, которые с такой охотой сейчас строит наша молодежь,— двинуть бы на Новую Землю! Не должна она принадлежать только военным, можно на ней жить, и охотиться, и любоваться непревзойденной северной красотой. Может она еще служить людям не только как военный полигон. Не одному же «Гринпису» протестовать за всех нас против ядерных испытаний.

Борт судна «Гринпис» — Москва

3