Вокруг света 1992-02, страница 35

Гора, остановил врага, не пустил в родные места, потом бил и гнал, вместе со всей Красной Армией, до самой Эльбы. В одном из селений в Германии, оставленном его жителями, солдат Торяков приметил большие ножницы, пригодные для стрижки овец, привез их домой — пригодились в хозяйстве. Это его единственный военный трофей.

За геройство в боях бывалого солдата Федора Торякова наградили медалью «За отвагу». Когда он вернулся к себе на Гору, его избрали председателем колхоза, он стал главным человеком на Горе и на Берегу, то есть в Нюрговичах — Федором Ивановичем.

У председателя колхоза особенное положение в селе, не такое, как у других — прочих. Крестьяне в поле, а председатель сидит в конторе, разбирает, подписывает бумаги, звонит по телефону, выполняет указания сверху, принимает своих односельчан, решает, как быть в этом случае, как в том. Но Федор Иванович, бывало, от зари до зари вместе со всеми в поле.

Хотя... поле на Вепсовской возвышенности — не то, что у нас. Каждое поле вепсами взято у леса. Выберут в большой тайге участок, срубят на нем все деревья, стволы вывезут, а сучья сожгут. Ну, конечно, сначала окопают делянку глубокой канавой... Пни выкорчуют... Для этого нужна силенка; слабых мужиков в лесных деревнях не бывает... Там, где был лес, станет пустое ровное место, посыпанное золой, годное под пашню. Вспашут новое поле, зола — наилучшее удобрение... Это называется у вепсов «земледелие на суках». Посеют рожь, овес, ячмень. Зерновые колосятся, созреют, их сожнут, свезут на гумно, обмолотят. Большую часть хлеба сдадут государству на хлебопоставку, что останется у себя, свезут на водяную мельницу на Сарку, смелют на муку; в каждой избе пекут румяные хлебы и калитки...

Справедливости ради надо заметить, что овес доставался не только охотникам, но и... медведям. Как только заколосятся овсы на отвоеванных у леса нивах, все медведи из вепсовской тайги повадятся по вечерам на потраву: заберутся в овсы и чавкают до утренней зари. Охотник всего был один на Горе — Михаил Яковлевич Цветков. У него на счету двенадцать медведей, ему можно верить: сам сосчитал, не прибавил. В Корбеничах медвежатник Володя Жихарев когда скажет семнадцать, когда восемнадцать, когда и двадцать четыре, по настроению. Охота на медведей — дело ночное, темное; у каждого охотника свой разговор с косолапым, свой счет...

Однако хлеба в колхозе — полдела. На ферме и в каждом дворе мычали коровы, блеяли барашки с овцами, в грязи, которой всегда хватало на деревенской улице, благодушествовала свинота. Утром пастух заиграет на рожке, созовет стадо, угонит его на травяные склоны холмов, на лесные поляны, там разведет костер-дымо

Часовня на кладбище. Ее сносили, закрывали, разоряли. Но все равно ходят туда вепсы, чтобы помолиться, словно и не замечая разора.

кур — от мух со слепнями, комаров, мошек... Стадо не разбредается, медведей с волками опасается... Если какой телок по дурости ударится в бега, его завернет в стадо пастушеская собака; собаки на Горе сроду умные.

Пожалуй, гдавное в крестьянских трудах на Вепсовщине — накосить травы, насушить сена, чтобы хватило на зиму всему скоту и чтобы самим крестьянам спать было мягко, душисто на сенниках. На пуховых перинах вепсы не неживались: не из кого было пуху нащипать; уток с гусями почему-то не держали. И вот как начнут в июле косить, а тут дожди (на Горе говорят: «дожжи»)... В окошки между дождями накошенное растрясут, высушат, стогами всю пожню заставят, от Большого озера до вершин холмов... Да еще по полянам в тайге, по поймам Сарки, Генуи... Где весь народ на покосе, там и Федор Иванович Торяков, председатель колхоза, с косой, с вилами... Понятно, что и в конторе он тоже посиживал, раз председатель...

Колхоз в Нюрговичах стал передовым на всей Вепсовской возвышенности. Федора Ивановича наградили грамотой; грамота до сих пор висит у него на стене в избе, обращенной окнами к Большому озеру.

С той поры, о какой я вспоминаю в

моем письме из лесу, много воды утекло в Сарке и Генуе — в Большое озеро, из него в Капшу, Пашу, Свирь, Ладогу... Молодые из вепсовских деревень уехали в город Тихвин на построенный там большой завод; на Горе живут старик со старухой Торяковы, Федор Иванович и Татьяна Максимовна. Через дорогу от них живет племянник Федора Ивановича Александр Текляшов с женой Еленой, собирается переехать к сыну в Курбу, на лесопункт. По правую руку живет другой племянник — Иван Текляшов с женой Машей. Жену Ивана зовут на Горе Маленькой Машей; она, правда, маленькая, да удаленькая: как примется сен-ничать, из травы целый день ее красная косынка выглядывает, как маковый цвет... Иван с Марьей задумали перевезти свой дом на ту сторону Большого озера, в Усть-Капшу, там людей больше.

Значит, что же? Останутся на Горе одни-одинешеньки старик со старухой, Федор Иванович с Татьяной Максимовной Торяковы. Давайте и это запомним да навестим горских зи-могоров; в избе деда Федора и бабушки Татьяны доброму человеку рады-радехоньки. Ехать из Петербурга до Шугозера на автобусе, из Шугозера автобус поменьше довезет до Харагеничей, там любого спроси, укажет, как до Нюрговичей дойти...

По утрам Федор Иванович плавает в лодке потрясти рыбацкую сеть. Сеть у него маленькая, с мелкой ячеей; он натрясает из нее окушков на уху и на

3 «Вокруг света» № 2

33