Вокруг света 1992-04-06, страница 49

мне всегда казались тайной за семью печатями, как, впрочем, и все казачество, вычеркнутое из истории России с 1917 года.

В главной библиотеке страны хранится книжка некоего Н.Л.Янчевского «Разрушение легенды о казачестве», изданная в 1931 году. Оказывается, как утверждает автор, в обшем-то не было в России никаких казаков, а был сброд, «деклассированные элементы», разбойники. Все, что знали о казаках, — народная молва, и не более того. Легенда же!.. Вот такая история...

— И куда ж это я вас размещу-то? — первым делом спросил станичный атаман Николай Александрович Левченко, когда мы поздоровались. — Да вы не беспокойтесь.

Чувствую, неожиданный мой приезд застал казаков врасплох: как голуби разворковались. Час воркуют, другой. Время к вечеру, а я — с дороги. Говорю, мол, и не нужен постой, чего выдумываете, мне бы с людьми поговорить, где приткнусь, там и хорошо. Но от атамана Левченко просто так не отойти — не отпускает. Ох, лихой вид у казака, ох, бедовый — огонь-мужчина.

Долгонько устраивал, но устроил хорошо. Спасибо. Поселил к двум пенсионерам, столько перевидавшим на своем веку, что роман с них нужно писать, кино снимать, а никак не очерк делать — мал очеркишко для таких судеб.

Григорий Иванович Белоус три четверти века отшагал с колхозом и поныне работает в нем, а Фекла Павловна теперь только по хозяйству и успевает. Это раньше любое дело в ее руках горело, теперь же руки из послушания вышли, медлят, не торопятся, а глаза все бы сделали.

В замечательно ухоженной хатке, построенной в начале века, я и нашел пристанище, тишину и покой.

Как вошли мы с атаманом к ним во двор, я сразу увидел: справное хозяйство. Казачье.

За глухими воротами открылся двор, поперек которого стояла бричка. Бричка — это не телега, хотя и там, и там четыре колеса. Бричка — это произведение искусства, ценимое прежде у казаков необычайно. Каждая деталь в ней, как сбруя на казачьем коне, подогнана, за века прилажена. Впрягают в бричку пару, а грузят до двух тонн. Телега не выдерживает столько.

— Переворачиваем ее на выгруз, а ей ничего, — просвещал меня вечерком Григорий Иванович, когда мы вышли во двор погутарить, — потом перепрягаем коней. И опять поехали...

— А кто делает такую красоту?

— Сами. Есть у нас плотник, он делает Брички, колеса, все деревянное делает.

Мы ходили как-то с Григорием Ивановичем к деревянных дел мастеру, посмотреть на его золотые руки. Работает один, без помощников, справно работает сельский умелец.

— В бричке главное — это колесо...

Мы стояли в небольшой мас

терской, пахло стружкой и свежими опилками, на полу лежали детали будущей брички, в углу стояли стопкой, словно бублики, скрученные обода для колес — сохли, я разглядывал пришедшие из веков хитрейшие приспособления и инструменты, без которых не сделать хорошую бричку, слушал о тайнах плотницких дел и думал: как же хорошо, что хоть что-то еще сохранилось в наш равнодушный век.

Брички опять спросом пользуются! Откуда только в Архонскую люди не приезжают, заказы оставить желают... Да разве один мастер управится?

...А еще у Григория Ивановича во дворе голубятня. Он держит птиц просто так: посмотреть да послушать их песню, когда тоска к сердцу подберется. Голубь — птица Христова.

В доме у Ивана Григорьевича в каждой комнате иконы. Раньше не было казачьего дома без икон. Не полагалось! Бога боялись и слушали.

Особо почитали святого Георгия-воина, покровителя казачества. Шестое мая — в Его день — большой праздник, более полутора тысяч лет ему! И на Урале, и на Дону, и в Америке, и в Турции стопки поднимают за святого Георгия и за его величество КАЗАЧЕСТВО — далеко по миру разбросала судьба казаков.

Еше в каждой станице раньше был другой большой праздник, тоже христианский, но уже свой, станичный.В Архонской это 12 сентября, день святого Александра Невского.

Приход здесь назывался — Александра Невского.

Рассказывают, красивая была цер

47