Вокруг света 1992-07, страница 43

Увлеченный человек, ничего кругом не замечающий, кроме своей археологии. Но заслушиваться его рассказами все-таки нельзя. Особенно на развалинах Беленджера.

Идем, и вдруг я почувствовал, что не могу дальше шага ступить, словно стеклянная стена выросла передо мной. А Зайналабид идет, ничего не замечает.

— Стой,— кричу я ему.

Перед нами в двух шагах замерла огромная ящерица, похожая на варана, она буквально сливалась с камнями и землей. Гад холодно буравил черными, немигающими глазками.

— А-а, их здесь много,—спокойно ответил Зайналабид, поднял камень и швырнул его вдогонку ретировавшемуся хозяину нынешнего Беленджера.

Очень много рассказал Зайналабид о захоронениях. Как всякий прирожденный исследователь, он мечтает открыть свой город. Или хотя бы курган на худой конец, но такой, в котором не побывала бы нога грабителя. Каждый человек имеет право на мечту, но лишь в награду дается она. За настойчивость!

— Зайнал, такие курганы у половцев были всегда?

— Нет,— ответил он.

Оказывается, раньше, в первые века

жизни половцев в Степи, обряд погребения у них был совсем другим — трупы сжигали. Ведь степняки были тенгриане, они поклонялись Огню и Солнцу. Потом вдруг к ним пришел новый ритуальный обряд — погребение. Это «вдруг» случилось точно в VI веке, и впервые оно зафиксировано при захоронении хазарской знати.

С тех пор в царские курганы умерших клали в деревянных гробах. А простых людей стали хоронить в гробах, сплетенных из камыша.

Почему половцы изменили традициям предков? Найти ответ на этот вопрос помогли материалы раскопок.

Вот что любопытно: в более ранних захоронениях VI века, как бы отдавая дань прошлому, под гробы подсыпали пепел или белую известь. Потом, в более поздних захоронениях, обходились без пепла и без извести... Весть об изменении традиций у хазар через Шелковый путь, проходивший через Хазарский каганат, дошла до Китая: зафиксированы слова китайского императора Тат Цзуна в 728 году, что хазары оставили обычай сжигать трупы и погребают их под курганами.

Что же заставило степняков изменить обычаям предков-язычников? То была новая религия, пришедшая в Степь по тому же Шелковому пути,— христианство. Это была религия, позволявшая объединять племена в ГОСУДАРСТВО! Вот почему так много я говорю о ней. Степь не была «проходным двором» истории, как утверждают иные историки.

...Мы подошли к кукурузному полю, оно начиналось прямо в древнем городе. Зайналабид остановился. Помолчал. Его глаза зло сверкнули.

— Как нарочно,— вымолвил он,— в Дагестане кто-то решил все кумыкские

памятники уничтожить. Когда мы копали, кукурузы не было.

— А что было, Зайнал?

— Церкви. Остатки церквей.

Четыре христианских храма стояли в

Беленджере... И я вспомнил легенду, которую знает едва ли не каждый, обратившийся к истории хазар. О том, как каган пригласил к себе иудея, христианина и мусульманина, чтобы те рассказали о своей религии. Кагану якобы понравилась иудейская религия, и он велел принять ее своим подданным...

Красивая сказка. Археологически она абсолютно не подкреплена! Наоборот, найденные остатки христианских церквей убеждают совершенно в другом. Не удивлюсь, если окажется, что эту сказку придумали иудеи, стремившиеся прибрать к рукам Шелковый путь, на котором властвовали хазары.

Увы, приходится сомневаться. В Хазарии, во всех пятнадцати ее городищах, не найдено никаких следов ни иудейской, ни мусульманской религии. Хотя бы какие-то культовые предметы из тысяч найденных. Ничего.

Значит, синагог и мечетей там не было! Пусть остаются на совести авторов внешне правдоподобные сочинения Моисея Каганкатваци и Моисея Хо-ренского, поведавшие миру об иудиза-ции хазар,— археологического подтверждения их слов нет. Есть лишь им опровержение.

Церкви в Беленджере строили небольшими. И, судя по сохранившимся фундаментам, сверху — в плане — они напоминали крест. Фундаменты точно ориентированы с запада на восток. Любопытно, что храмы в Беленджере — пока самые древние оплоты христианства не только на Северном Кавказе, но и на всей территории нынешней России. Отсюда, видимо, проросла первая ветвь христианства в нашем Отечестве. А если так, то нужно говорить не о 1000-летии, а о 1600-летии Христовой религии на земле нашей.

Оригинально объяснение, которое дает открыватель Беленджера Мурад Магомедов тому, почему церкви строили небольшими, а площадки перед ними, наоборот, разбивали просторными. «Первоначально молящиеся,— пишет он, — оставались вне церкви. Приобщение степняка к новому, мало знакомому Богу в непривычных для него крытых помещениях было, очевидно, трудным делом. В церковь входил лишь священник». Возможно, из Хазарии пошли пролетные часовни, которых потом много появилось на дорогах Дешт-и-Кипчака.

Когда христианские миссионеры пришли в поселения степняков? Кто были они, взявшие свой тяжелый крест?

В VI веке! И даже раньше. В этом убеждают не только церкви Беленджера, но и письменные свидетельства, поведавшие о крещении степняков, о сооружении в их поселениях крестов и стел, увенчанных крестами.

Ответ же на второй вопрос не столь очевиден. Связывать его только с ар

мянскими миссионерами, как предлагает Мурад Магомедов, думается, неправомерно. Почему? Да потому, что носителями христианства могли быть и миссионеры из Византии, и даже средиземноморцы, то есть римляне.

Через Хазарию же пролегал Шелковый путь, важнейшая артерия жизни. Она связывала и Византию, и Средиземноморье с Востоком, с его товарами. Из Хазарии западный мир получал золото, добываемое на Урале, меха, доставляемые с Севера, и многое другое. Хазария была очень важным звеном в жизни Запада. Не случайно же император Константин V женился на дочери хазарского кагана —в том был явный политический расчет.

Однако истинным утверждением новой веры в Степи стал, конечно же, VIII век, когда в Византии началось иконоборчество.

Массы иконопочитателей, спасаясь от преследователей, искали приют у хазар, где христианство уже давно пустило глубокие корни. В Степь из Византии переезжали семьями и родами. И всем находилось место...

— Вот здесь нашли первый крест,— сказал Зайналабид. Перед нами лежала ровная площадка среди невысоких курганов, где когда-то стояла церковь.

В восточной — алтарной — ее части археологов ожидало крупнейшее научное открытие. Можно лишь догадываться о том волшебном волнении, которое они пережили, ради него не жалко и жизни. Убирая лишнюю землю на вымощенном кирпичном полу, вдруг увидели первый крест — и не придали ему значения. Потом нашли обломки еще двух. И наконец стало ясно, что откопана церковь.

Уникальнейшая находка, открывшая завесу над духовной жизнью степняков!

Один из крестов полностью восстановили. Он вырезан из цельного монолита, примерно в метр высотой. Древний мастер постарался не ради славы: рельефная лента обрамляет ветви креста, будто вчера кто-то положил ее здесь.

На солнце крест сиял, горел, светился и играл красками неба. Почему? Да потому, что на кресте, на лицевой стороне, видны углубления, куда вставляли орнаментированные фрагменты из драгоценных металлов и камней. Это сияющее великолепие царило на постаменте у восточной стены храма.

— Постамент тоже был разрушен-продолжал Зайналабид,— его собирали по кускам.

— А еще что там нашли? — не терпелось мне.

— Солонку и миску. Наверное, ритуальные. А рядом боевой железный топор лежал...

И я представил себе тот миг, когда наседающие враги ворвались в Белен-джер, жажда крови гнала их по улицам. Всюду дым, пожары. Но горстка защитников насмерть стояла в храме, у святыни, стояла до последнего... А потом начался пир Сатаны.

Беленджер дрался с врагами не раз, следы нападений и пожаров до сих пор остались в земле. Но город отстраи-

41