Вокруг света 1993-01, страница 14

Вокруг света 1993-01, страница 14

бурения колодцев Альфред Шольц берет в 1971 году, но погашает его уже в 1973-м, хотя срок кредита был 15 лет. В 1976 году после смерти Альфреда Шольца ферма переходит в руки его сына Ханса.

ХАНС ШОЛЬЦ И ЕГО СЕМЬЯ

Хозяину фермы Хансу Шольцу ныне 54 года. Он имеет степень доктора геологических наук. Позже мне на глаза попалась его диссертация, озаглавленная «Исследование строения почв между Рехоботом и Уолфиш-Беем», защищенная в Боннском университете в 1963 году. Тема исследований Шольца весьма актуальна для него самого — в диссертации идет речь о почвах фермы Наос и ряда соседних местностей. Геологические знания Ханс Шольц умеет изложить интересно: я был свидетелем его увлекательнейшей лекции, , рассказанной (именно рассказанной) в пути, когда он вел машину, для одной из многочисленных гостий Наоса — подружки младшей дочери, студентки из ЮАР Николы.

Ева Шольц, жена фермера, имеет степень доктора биологии. Она родилась и училась в Германии, в Намибию приехала, выйдя замуж. Так часто случалось с детьми немецких поселенцев — высшее образование они получали в ЮАР или в Германии и привозили с собой жен. Все трое детей нынешних хозяев Наоса учились или учатся в университетах ЮАР. «Сын — на менеджера, одна дочь — на врача, другая — на агронома»,— говорит Шольц. Однако, как я понял, придет время, кто-то из детей оставит свою профессию и заменит на ферме отца, как это сделал когда-то сам Ханс Шольц.

У Шольцев на ферме отличная библиотека, в частности множество книг по истории (говорят и читают они, как все немцы в Намибии, на трех языках — немецком, английском и африкаанс). Сюрпризом для меня был альбом фотографий, сделанных хозяевами в середине 70-х годов в СССР. Ханс Шольц был делегатом геологического конгресса, проходившего в нашей стране, и его жена ездила с ним. Удалась им эта «авантюра» только потому, что у них были паспорта граждан ФРГ — с основными юаровскими, по которым они жили тогда в Намибии, их бы и на дух не пустили к нам! Впрочем, как и нашим гражданам путь в Намибию был заказан до 1990 года, когда она была фактически частью ЮАР. По официальной юаровской пропаганде «красный русский только самую малость лучше дьявола». Так что в глазах соседей Шольцы, выразившие готовность принять у себя на ферме «красного русского» в 1991 году, выглядели чуть ли не камикадзе.

Кстати, Шольцы вообще очень гостеприимны. Для гостей построен специальный дом рядом с «большим» домом. И он пустует очень редко. Там гостят самые разные люди — близкие и не очень, даже случайные знакомые.

«Часто к нам приезжает бабушка — вдова Альфреда Шольца Урсула,— рассказывают мои хозяева.— После смерти мужа мы купили ей квартиру в Виндхуке и взяли на себя все ее повседневные расходы».

Когда же пожилая дама соскучится по детям-внукам, и уж обязательно на Рождество и на Пасху,— она садится в свой старенький «фордик» и едет в Наос, где прошли ее лучшие годы.

БЫКИ «БОНСМАРА»

Основное богатство фермы — крупный рогатый скот породы «бонсмара», выведенный Хансом Шольцем специально для климатических условий Юго-Западной Африки. Об этой породе в рекламном объявлении, составленном им самим, говорится так: «Если вы хотите и после независимости оставаться независимыми в разведении крупного рогатого скота, вам не обойтись без быков породы «бонсмара». Это животные, не раз доказавшие свои лучшие качества, сформировавшиеся в результате направленной селекции: высокую плодовитость, маленький вес при рождении, спокойный темперамент. Быки «бонсмара» из Наоса!»

Когда выпадает нормальное количество осадков — а таковым считается уровень 275 мм в год (хотя бывают годы, когда в Наосе выпадает всего 70 мм. В очень редкие же, хорошие годы — до 500 мм),— 13 с лишним тысяч гектаров земли фермы могут прокормить 900 — 1000 голов крупного рогатого скота. Скот содержится круглый год на открытом воздухе на естественных кормах, к которым добавляются только минеральные соли. Вся земля в Наосе проволочными изгородями поделена на 61 пастбище, пять шестых из которых постоянно пустует. Каждые одну-две недели скот перегоняется с одних пастбищ на другие, иначе земли истощатся и превратятся в пустыню, на них многие десятилетия не вырастет совсем ничего. Скот содержится без пастухов, подсыпка минеральных солей и перегонка с одного пастбища на другое — основная работа хозяина Наоса и его работников.

И мне пришлось потаскать на себе тяжелые мешки с подкормкой — в воскресенье-то у рабочих выходной, а работа не ждет, вот я и вызвался помочь хозяину. А уж сколько ворот в проволочных изгородях приходилось открывать-закрывать по дороге — не счесть! Эти ворота — типичная картина намибийского ландшафта, их во множестве насчитывает каждый «пад» — грунтовая дорога.

Главной проблемой для любого вида сельского хозяйства в стране, где из последних 100 лет 50 были засушливыми, остается вода. Реки текут здесь чуть более двух месяцев в году, остальное время —это сухие русла. Спасают страну и делают возможным жизнь в ней грунтовые воды, залегающие подчас довольно глубоко. Поэ

тому жизнь на каждой ферме начинается с бурения скважин. Делают это фермеры за свой счет. Если скважина пробурена правильно и вода есть, ее качают либо дизельными помпами, либо, что чаще, ветряными. Ветряные помпы, крылатки которых видны издалека, характерная деталь пейзажа страны. В Наосе работают ветряки, сделанные в США еще в начале века. Вода, добытая ими, скапливается в больших резервуарах и затем распределяется как для нужд людей, так и по пастбищам. Каждое пастбище обязательно должно иметь поилку, вода в которую подается по пластмассовым трубам, зачастую за многие километры.

Основной товар Наоса — говядина. Скот продается живьем, ферма оборудована пандусом, по которому коров заводят на грузовики. Ежегодно продается до трети скота — около 300 голов. Цены колеблются. При мне хозяин продал 50 коров с телятами дру* гому фермеру на развод (его пастбища не могли прокормить их в тот год), получив за каждую корову с теленком по 1250 рандов.

Разводят в Наосе и овец, каракулевой породы и обычных. Интересно, что каракулевые овцы были завезены в страну в начале века из нашей (тогда еще) Средней Азии. Шольцы, правда, жаловались, что ныне каракуль не находит сбыта в Европе (когда-то каракуль из Юго-Западной Африки был всемирно известным, целое поколение фермеров обогатилось на нем), и каракулевых овец все более вытесняют мясные породы. В южной части Намибии, где осадков выпадает всего до 100 мм в год, вообще можно разводить только овец. У Шольцев же овцы скорее дань ностальгии, мешки с шерстью после стрижки овец при мне не находили сбыта.

Определенную часть прибыли дает хозяевам и магазин при ферме — «стор». Здесь жители окрестностей могут купить разные мелочи, лекарства, товары повседневного спроса, даже бензин, сладости для детей и многое другое. Хозяева регулярно пополняют запасы в кладовой магазина, привозя товары из Виндхука, и им можно заказать что-то конкретное, скажем, обувь такого-то размера для ребенка. Смысл подобного «стора» для африканцев в том, что далеко не у всех у них есть машины, без которых невозможно добраться до ближайшего города, где есть магазин. Для Шольцев же, как и для других фермеров, содержание «стора» связано с тем, что они все равно обеспечивают своих рабочих бесплатным питанием и вынуждены иметь кладовые,—попутно получается и прибыль за счет разницы между оптовой и розничной ценами (последнюю устанавливает сам хозяин) — правда, по словам Шольца, совсем небольшая. «Стор» работает по понедельникам, средам и пятницам. Обычно хозяин или хозяйка открывают его с раннего утра, на несколько часов, но и в течение дня из дальних селений приходят или приез

12