Вокруг света 1994-02, страница 55

скотоводческая ферма и обязана своим именем. Квинам-би охватывает территорию в сто квадратных миль, Лейк-Фроум-Стейшн - около шестидесяти. Однако в здешних краях играют роль не только большие расстояния.

Местные оседлые аборигены рассказывают о некоем, обитающем здесь и ставшем почти легендарным страшном верблюде. Верблюды все почти строптивы и упрямы, но этот одичалый верблюд был, должно быть, так обозлен на все человечество, что бросался на любого человека без всякого, хотя бы малейшего повода. Говорили, будто этот верблюд - самый большой из всех, что можно увидеть в Австралии. Аборигены называли его «злым верблюдом-призраком», и те из них, что жили по западную сторону Изгороди, спешили, едва зайдет солнце, укрыться в своих лагерях.

Работники с ферм по восточную сторону Изгороди, правда, считали эти страхи изрядно преувеличенными и в шутку окрестили верблюда «Лейк-Фроумским Кошмаром». Впрочем, жители окрестных скотоводческих ферм все же в один голос утверждали, что слышали ужасающий рев дикого верблюда. Особенно далеко разносился он в ночной тиши, и пастухи в своих одиноких хижинах слегка поеживались от этого рева.

Услышав от Джонса, что Мэйдстоун пропал, управляющий сел на грузовик и поехал в аборигенский лагерь, где пригласил с собой двух трекеров¹, чтобы они прошли по следам мэйдстоунского мотоцикла. До первого колодца след был достаточно четким. Аборигены пояснили: здесь учитель делал стоянку и кипятил на костре чай. Возможно, ему представился случай сделать и несколько снимков. За колодцем же следы распознавались значительно хуже, однако оба трекера шли по ним без особых трудностей. Следы вели к воротам в Изгороди, а оттуда - к следующему колодцу. Сразу за воротами на песке были отчетливые следы копыт большого бычьего стада, а когда грузовик приблизился к колодцу, обнаружился стоявший на опушке мульгового леса мотоцикл. Неподалеку от него нашли холодное костровшце, а рядом на ветке - фотоаппарат Мэйдстоуна и его бурдюк.

Примерно на полпути между мотоциклом и небольшим озером, в которое стекала вода из артезианского колодца, они наткнулись на труп Мэйдстоуна. Он лежал на песке лицом вниз. Крепчавший с каждым часом западный ветер уже слегка присыпал песком его ноги.

— Злой верблюд-призрак, - обернулся старший из аборигенов к управляющему, - опрокинул белого человека и затоптал его насмерть.

Управляющий пренебрежительно фыркнул и велел трекерам перевернуть труп. К куртке прилип песок, а большое темное пятно на груди не оставляло ни малейших сомнений, каким способом Мэйдстоуна лишили жизни.

— У верблюдов нет ружей, - пояснил управляющий.

Он приказал аборигенам взять из грузовика брезент и

прикрыть покойника. Полиции не нравится, когда вороны и орлы слишком затрудняют расследование. На предельной, какая возможна на здешней местности, скорости управляющий вместе со своими спутниками поехал назад, к своему дому. Здесь он настроил рацию - питание ее обеспечивал генератор с педальным, вроде велосипедного, приводом - связался с Брокен-Хиллом и поставил в известность о случившемся полицию.

Полицейские чины тотчас же отправились в путь, прихватив с собой нескольких аборигенов-следопытов, прибыв к месту преступления, разбили палаточный лагерь, и аборигены пошли вокруг трупа по расходящейся спирали в поисках каких-либо следов убийцы. В сумерки они вернулись в лагерь, так ничего и не обнаружив. Западный ветер достиг меж тем такой силы, что на открытых местах засыпало песком даже глубокие бычьи следы.

Работа трекеров стала практически невозможной, и все же один из них доложил, что обнаружил между отдаленной группой деревьев и зарослями колючего кустарника верблюжьи следы. Он полагал, что верблюд приблизился к колодцу с севера и, видимо, пил здесь воду. Кроме этих верблюжьих следов и отпечатков коровьих и бычьих копыт трекеры не нашли ничего, что могло бы пригодиться следствию. Полицейские опросили всех обслуживающих Изгородь рабочих и всех окрестных пастухов, однако ни эти опросы, ни судебное расследование разрешить загадку гибели Мэйдстоуна так и не смогли. Члены семьи уби

того при всем желании были не в состоянии даже представить, какой негодяй мог посягнуть на жизнь учителя. Неудивительно, что судебному следователю не оставалось ничего другого, как записать в протоколе, что Мэйдстоун был, по-видимому, убит одним или несколькими неизвестными лицами.

Фред Ньютон работал>на Изгороди смотрителем и отвечал за состояние ее северного участка. Этот участок был длиною в 200 миль и граничил с Лейк-Фроум-Стейшн. Для двенадцати обходчиков^епрерывно контролировавших Изгородь, Ньютон являлся не только начальником, но и единственной связью с внешним миром. Это был высокий, стройный человек лет пятидесяти с небольшим, с черной, как смоль, бородой, с уже поблескивающими, однако, серебряными нитями. Глаза он постоянно щурил - очень уж ярок здесь солнечный свет, а ветер вздымаемым песком сек лицо. Ньютон был из тех людей, с которыми подчиненные даже и не пытаются спорить.

Как и все его люди, для перевозки имущества Ньютон использовал верблюдов. Спустя три недели после обнаружения трупа Мэйдстоуна он отправился в путь с тремя своими вьючными верблюдами, чтобы учинить внезапную инспекцию на участке Изгороди близ Лейк-Фроума. По пути на север он рассчитал уезжавшего в отпуск фэнсе-ра¹, отвечавшего за часть участка южнее Квинамби. Далее он добрался до центральной усадьбы скотоводческой фермы, куда ходил почтовый автобус из Брокен-Хилла, привозивший им почту и деньги в счет жалованья.

На этот раз Ньютона ждал не только мешок с почтой, но и пассажир. Он внимательно ощупал глазами выбравшегося из автобуса парня.

Прибывший являл собой полную противоположность Ньютону. Он был гладко выбрит, походку имел легкую и пружинистую, глаза - синие, лучистые, взгляд - проницательный. Дорожный костюм и обувь выдавали в нем горожанина, однако толстая скатка одеял, которую он достал из багажника, свидетельствовала, что и с жизнью в буше он знаком не понаслышке. Он сложил свой багаж на опору водяного бака, подальше от шныряющих вокруг собак, и обернулся. Перед ним стоял Фред Ньютон.

— Вы новый фэнсер? - растягивая слова, спросил Ньютон.

— Да, я новый рабочий. А вы, видимо, Фред Ньютон? Меня зовут... Боннэй, Эдвард Боннэй.

— Сейчас я разберусь с почтой и дам кое-какие поручения шоферу автобуса. А вы пока упакуйте свое снаряжение и провиант. Верблюды лежат там, за домом. А потом мы могли бы выпить с вами по кружке чая.

Мужчина, назвавшийся Эдвардом Боннэем, обвел взглядом домики фермы Квинамби. Самым большим из них был деревянный хозяйский дом с огромной верандой. Забор из проволочной сетки защищал его от скота и кроликов. За хозяйским домом помещались депо для сельскохозяйственных машин, склады, сараи и бараки для работников. Вплотную к дому примыкали собачьи конуры с бесчисленными обитателями - австралийский скотовод неразлучен со своими верными и старательными овчарками. Здесь, как и на большинстве ферм, среди псов были почтенные мастера своего дела, заслуженно получающие лучшие куски и пользующиеся привилегией ездить вместе с хозяином на машине-комби, тогда как более молодым их сородичам приходилось, высунув язык, нестись рядом. Двор сверкал чистотой - владелец определенно был человеком весьма основательным. Хозяйский дом лишь недавно был заново окрашен. Все это успел приметить цепкий взгляд приезжего, шагавшего рядом с Ньютоном к задней стороне дома.

За машинным депо лежали пять мирно жевавших корм верблюдов. Животные были оседланы под всадников и под вьюки. Чуть подальше горел костер. Пламя лизало наполненный водой походный котелок. День был великолепный, не жаркий и без пыли. Вода еще не закипела, и Эдвард Боннэй, не теряя понапрасну времени, вытащил из кармана конверт.

— Оригинал этого предписания вы, очевидно, уже получили? - спросил он.

Ньютон кивнул. Письмо пришло неделю назад.

— Шеф полиции в Крокен-Хилле сказал, что я могу рассчитывать на вашу помощь и полную поддержку, -

¹ Фэнсер - здесь: рабочий при Изгороди (англ.).