Вокруг света 1994-07, страница 15

ют его в Луанде) стал на вечный прикол на старинной улочке нижнего города.

Как, казалось бы, должна Луанда гордиться творением человеческих рук... Куда там! На Железный дворец больно смотреть: того и гляди рухнет. Сад, куда выходит веранда, пальмы, трава — все захирело...

Конечно, можно понять ангольцев, когда они заявляют: «У европейцев нет проблем. Сыты-одеты, крыша есть, что еще? А у нас: война, родственники в провинции, нищета...» — так говорил мне один молодой анголец (фамилию просил не называть, боится потерять работу), получающий как экскурсовод 500 тысяч кванз в месяц, это около 5 долларов. А килограмм хорошего хлеба стоит 75 тысяч кванз, килограмм риса, одного из самых дешевых продуктов, — 30 тысяч и дешевле, а килограмм мяса — 600 с лишним тысяч кванз. И кванза с каждым днем худеет... Неудивительно, что вопрос, как прокормить семью, для него несравнимо важнее, чем — как сохранить, к примеру, Дом Эйфеля.

И все же, все же...

Три больших одинаковых скульптуры Иисуса, раскинувшего, как на кресте, руки, поставили португальцы лет 300 назад в трех точках своих владений: в Лубанго, на юге Анголы; в Бразилии, в Рио-де-Жанейро, и в самом Лиссабоне. Взоры ангольской и бразильской скульптур, естественно, устремлены на Иисуса в Португалии...

Думаю, наступит время, когда Ангола и Португалия, объединенные долгой общей историей, придут — на новом витке развития — к новым и очень тесным контактам. Они нужны друг другу.

ЭКВАТОРИАЛЬНЫЕ ГРОЗЫ

Я видела Иисуса в Лубанго.

Лубанго — город, лежащий на юге Анголы, на краю плато Уила, в горах Серра-да-Шела. Рядом с Лубанго расположена гора Тундавала (2703 м) — самая высокая точка Анголы. Около 800 километров отделяют эти места от Луанды, и попасть туда можно только самолетом.

...Взбегаю по металлическому грузовому трапу прямо внутрь Ил-76. Самолет забит тюками, ящиками, машинами. Одна машина для госпиталя, другие — частные. Остальной груз — продукты: рис, фасоль, макароны, сахар. Экипаж — 7 человек, командир — Сергей Дмитриевич Труше-вич. Пока завершается погрузка, я, усевшись в кресло второго пилота, просматриваю листок расчетов — высоты, скорость, скорость ветра, расстояние, давление... Что ждет нас в этом полете?

На борт этого грузового самолета я попала благодаря все тому же «Юра-лексу». Эта фирма занимается самолетными перевозками в Анголе, родственные предприятия есть в Бельгии и в Москве. Они координируют свои усилия, фрахтуют самолеты, и летные экипажи из Москвы, Магадана, Ташкента, Минска бороздят небо над страной, где практически нет дорог и

где в районах военных действий ждут продовольствие как манну небесную. Иногда — в прямом смысле слова. Дело в том, что в этих самолетных перевозках принимает участие «Экс-парк»¹, где работают мастера высоко-го класса по десантированию грузов. Со старшим команды парашютистов Геннадием Захаровичем Волковым я познакомилась однажды на базе под Луандой, где живут летчики.

— Сегодня у меня первый выходной, — сказал Волков, — за пять месяцев работы.

И улыбнулся.

Волков учился в Рязанском воз-душно-десантном училище, получил специальность по десантированию тяжелой техники, мастер спорта, совершил 5000 прыжков с парашютом, ушел в отставку в звании подполковника — и вот он в «Экспарке», в Анголе. А начинал свою рабочую жизнь трактористом в Татарии, где родился...

— Работаем на Ил-76, — рассказывает Волков. — Я как инструктор готовлю с товарищами груз для сброса на парашютах. Экипаж самолета сбрасывает его с высоты 7000 метров — ниже опасно, подстрелят, — в круг диаметром 300 метров...

— И попадает?

— Как в яблочко. Даже стекло — пиво, медикаменты и прочее — не бьется. Бросаем туда, где люди голода-вЪт, окруженные отрядами УНИТЫ...

Но это не прежняя советская безвозмездная помощь «развивающимся государствам Африки». Правительство Анголы платит за эти полеты. Я сама слышала, сидя в офисе «Юралек-са», переговоры:

— Пришло подтверждение оплаты? Нет? Значит, полеты на сегодня отменяются..,

На заработанные деньги фирма «{Оралекс» создала для своих сотрудников вполне сносные условия для жизни и работы. В фирме человек 30 (если считать и членов семей); все люди молодые — от 30 до 40 лет, многие со знанием языков, английского и португальского, есть свой врач и свой повар (они обслуживают базу летчиков). Фирма имеет свой магазин, свои автобусы, содержит двух учителей в посольской школе и, как последнее достижение, о котором мне говорили с гордостью, — установили в квартирах сотрудников генераторы, а это значит — всегда есть свет и работает кондиционер, даже когда многие дома в Луанде погружаются в темноту и люди задыхаются в липкой духоте. У каждого сотрудника — машина и ра^ ция. И потому все и каждый знает, кто куда едет и чем занят в данную минуту. Я не раз слушала эти переговоры.

— Алексей, Леша. Говорю с базы.

Когда в Луанде я впервые услышала «Экспарк»... «Экспарк». в памяти всплыли события, о которых писал наш журнал. Еще не было и быть не могло фирмы «Экспарк», но были люди — инженеры, опытные парашютисты, альпинисты, которые отрабатывали идею десантирования с воздуха. Альпинисты прыгали на вершины Памира, тогда, к сожалению, не обошлось без жертв. Потом удачные и многочисленные работы по десантированию тяжелой техники проводились в Арктике. Долог и труден был путь к работе «Экспарка».

У одного из летчиков высокая температура. Подозреваем малярию.

— Еду.

— Миша, Михаил. Как дела с горючим для «Экспарка»?

— Сообщу через полчаса.

— Андрей, Андрей. Где находитесь?

Везу экипаж на базу. Отдыхать.

— Юрий Алексеевич, Юра, у нас отказал генератор. Задыхаемся.

— Сейчас приеду.

— Саша, ты рядом со школой?

— Да. Детей привезу.

Саша, вице-президент «Юралек-са», человек достаточно молодой, чтобы его называли йросто Сашей, а не Александром Евгеньевичем. Саша окончил Киевский университет, три года работал в Мозамбике переводчиком, потом в Москве в издательстве «Прогресс» занимался португальской литературой, теперь вот уж)е несколько лет в Анголе. Его глубокий интерес к истории и этнографии¹ вообще и этой страны в частности Оказался для меня бесценным. Тем более что Саша охотно делился своими знаниями, и ответ на каждый мой самый обычный вопрос перерастал в интереснейшую лекцию. Помню, мы сидели как-то в новом ресторане «Мутамба». Я спросила, что означает это слово. Оказалось: название площади, на которой стоит ресторан, а площадь названа в честь раскидистого дерева мутамба, а вообще-то хозяйка, владелица этого ресторана, некая Флора, сестра ангольского миллионера — такие в стране тоже есть, и их немало, — и жена знаменитого художника, с которым Саша меня непременно познакомит. Но, как ни странно, гуманитарное образование не мешало Саше быть четким, придирчивым, даже педантичным в работе с бумагами, счетами и про шми.

— Вы не скучаете? — Вопрос командира корабля вывел меня из состояния задумчивости. -- Взлетаем...

Я уступила кресло второму пилоту. Сергей Дмитриевич сел за штурвал. Промелькнули и скрылись из вида красные холмы, бело-серые крыши Луанды, синяя бухта... Поплыла серо-желтая земля, прорезанная сухими руслами рек. Нет, вот одна — полная, широкая, темная, в зеленых берегах. Это — река Кванза, я еще побываю на ней. Край земли и край океана соединяются в таком знакомом рисунке, что кажется, будто перед тобой гигантская географическая карта...

Летим на высоте более 7 километров. Справа появляются белые облака. Они сгущаются, становятся все плотнее, вот это уже серо-черная клубящаяся масса. На экране локатора, укрепленного перед штурвалом пилота, ходит светящаяся стрелка. Она часто вспыхивает яркими точками. Там грозы.

— Экваториальные грозы, — рассказывает Сергей Дмитриевич, особенное и страшное явление летней Африки. Теплые потоки воздуха расходятся от экватора в разные стороны, поднимаются вверх, и на большой высоте — до 12 километров — рождаются грозы страшной силы. Их приходится обходить стороной, бывает,