Вокруг света 1994-09, страница 25

ходного судна район: при неумелом маневре может за пару часов унести в океан или выбросить на берег. Потому и некогда было вести дневник. Видимо, 30 октября Евгений прибыл в Брест (крупный порт и военно-морская база Франции), дал интервью для ТВ и газет, запасся продуктами и уже 1 ноября вышел из Береста.

БРЕСТ-СЕН-ГЕНОЛЕ, 1 ноября. В 7.00 поднял якорь. Ветер не так ощутим — берег прикрывает. Часа два «пилил» на запад, пока не покинул пролив, ведущий от Бреста. Переждать отлив удалось в закрытой бухточке. Якорь не отдавал, а пристегнулся карабином страховочного пояса прямо к бую. В 13.30 начался прилив. Ветер стихает, море успокаивается. К 16 часам на море глянец и небольшая зыбь. Когда видел последний раз такое — не могу припомнить... Уже в темноте вспугнул несколько уток, похоже, на зимовку они отсюда не улетают. Радостная для меня примета. Перед моими глазами ровная дуга берега без рифов от Одьерна до рыбацкого городка Сен-Геноле.

БИСКАЙСКИЙ (ГАСКОНСКИЙ) ЗАЛИВ, 2 ноября. Ветер крепчает, бегут барашки, а лодку, похоже, несет. Заднюю часть — самая рабочая часть моего тела — начинает жечь. Стер на постоянно мокрой надувной подушке. На часы не смотрю: какой прок. Надо зацепиться за берег. Гребу без перерыва. Держу на огни гавани, из которой суда стали выскакивать, что пчелы из улья. Путина! А с моим ходом надо зацепиться за что угодно. Вижу, от гавани уходит в море отмелая каменистая гряда. Течение встречное, полез напрямую, может, проскочу среди камней. Сил больше нет. Гряду не одолел: пару раз садился на камни. Скатился на глубину и бросил якорь на маленьком пятачке чистой воды. Глубина за 3 метра. Сесть на дно не должен. 7 утра — значит, 10 часов не выпускал из рук весла...

Незаметно провалился в сон. Просыпаюсь от стука по каюте. Двое гостей, один, похоже, в форме. Выскакиваю. Лодка висит на двух камнях. Надо же, как точно села. Сместись на пару десятков сантиметров — свалился бы. Пояснил, что сам сел, а не выбросило — отлив оказался гораздо больше. Сказал, что карта кончилась. Через час пришли снова. Карты до границы с Испанией принесли. Ни проверок. Ни документов. Сидеть придется часов до 15, когда придет прилив. А пока вытащил «якорь» — камень из расселины, обрезал хвосты стеклоткани на днище. В пакете с картами обнаружил большую банку с медом — раньше не было. Значит, позже положили, чтоб не отказался. Деликатные люди!.. С полной водой вошел в гавань...

В Сен-Геноле Евгений познакомился с Александром Ларчиковым, россиянином из Выборга. Вероятно, Александр был последним русским, который видел Евгения и говорил с ним. В декабре 1993 года в редакцию пришло письмо и даже снимок: песчаный пляж в Сен-Геноле и два человека на фоне «МАХ-4»...

Из письма Александра Ларчикова:

«С Евгением Смургисом свел меня случай. Я гостил у друзей в Бретани (запад Франции). Однажды утром, открыв местную газету «Телеграм», обнаружил статью о русском путешественнике, совершающем кругосветное плавание на веслах и сделавшем остановку в Бресте. Поскольку мореплаватель говорил только по-русски, журналистам не удалось взять у него подробное интервью, однако кое-что удалось узнать благодаря документам, находившимся на борту, и, в частности, книжке-раскладушке, составленной по-английски.

Сообщение об этом неординарном событии вызвало большой интерес у местных жителей. Поэтому, когда стало известно, что Евгений Смургис остановился в порту Сен-Геноле, мой друг Оливье Меленнек, сотрудник газеты «Уэст-Франс» (крупнейшая ежедневная газета Франции, тираж — 800 000 экземпляров; для сравнения, «Монд» — только 400 000), попросил меня помочь с переводом. Естественно, я согласился. Ближайший к Сен-Геноле корпункт «Уэст-Франс» находился в Пон-л'Аббэ, и интервью было поручено собкору газеты Бернару Дилоскеру. Он заехал за мной в Треффиагат, и мы отправились в порт.

Когда подъехали к Сен-Геноле, начинало смеркаться, шел мелкий дождь. Поплутав немного по причалу в поисках лодки Евгения Смургиса, мы натолкнулись на группу местных рыбаков, оживленно беседующих на интересующую нас тему. Мнения высказывались различные: одни говорили о «русском Жераре Д'Абовиле», другие советовали вызвать полицию: «Нельзя же позволить человеку совершить самоубийство! Капитан порта должен запретить ему выход в море!»

Действительно, на фоне французских траулеров лодка «МАХ-4» выглядела довольно легкомысленно. Казалось невероятным, что она проделала путь от Диксона до Бретани...

Лодка стояла на якоре метрах в 30 от берега. Я крикнул несколько раз по-русски: «Есть кто-нибудь на борту?» Евгений Смургис, очевидно, отдыхал, поэтому ответил не сразу:

— Какими судьбами русский человек в этих краях?

— Поговорить бы надо, — сказал я, — если вы не возражаете.

— Где тут причалить можно? У меня киль поврежден, а кругом камни...

Я перевел вопрос местным морякам, и они указали на небольшой пляжик метрах в ста от места стоянки «МАХ-4». Евгений Смургис погреб к берегу, вышел из лодки, представился. Он был одет в высокие болотные сапоги, прорезиненные брюки и куртку, еще одни такие же брюки он накинул на плечи. Невысокого роста, худощавый, лицо от загара кофейного цвета, он показался мне очень усталым, почти изможденным.

— Какими судьбами здесь? — повторил он свой первый вопрос.

— В гостях у друзей, — ответил я, — а сейчас вот попробую взять у вас интервью для газеты.

— Долгого разговора не получится: идет дождь, а сушиться мне негде.

Кроме того, сейчас отлив, и лодка рискует остаться на песке. Мне надо отплыть рано утром, я тороплюсь и не хочу терять еще один день. Ты когда будешь в Питере? Недели через две? Зайди в редакцию журнала «Катера и яхты», найди Юрия Суреновича Каза-рова, передай ему фотографии и скажи, что в Дувре лодка опрокинулась. Киль поврежден, есть течь.

— Так как же вы поплывете?

— Течь небольшая, примерно ведро часов за 8... Вычерпываю...

Я перевел сказанное на французский. Рыбаки заметили, что в порту есть мастерские по ремонту.

— Ремонтироваться буду в Испании. Я и так выбился из графика с этой гонкой в Лондоне...

— Вы еще и в гонке участвовали?

— Да, я думал, что это поможет мне решить финансовые проблемы, но надежд гонка не оправдала...

— Гасконский залив очень опасен осенью, лучше ремонтироваться здесь, — настойчиво повторяли местные рыбаки.

— Я знаю, но у меня лодка из дерева и пластика, прежде чем заделывать трещину, нужно подождать, пока дерево высохнет, а ждать я не могу. Доберусь до Испании, а там отремонтирую.

— Храни тебя Бог, — ответили рыбаки.

Толком поговорить мы не успели: вода убывала, и Евгений Павлович попрощался с нами. Он вернулся на прежнее место стоянки, а мы с Берна-ром Дилоскером поехали в корпункт писать статью.

Наша встреча длилась не более 15 минут, но я запомню ее надолго. Впервые в жизни я встретил настолько сильного человека. Сильного не только духом, но и телом. Настоящего мужчину. Ибо пройти на веслах морем от Диксона до Сен-Геноле в 55(!) лет — это не может не вызывать восхищения.

Продолжение у этой истории трагическое. Две недели спустя мне позвонил Оливье Меленнек и сообщил, что лодка «МАХ-4» была найдена пустой на широте Ла-Рошели».

Итак, Евгений Смургис вышел из Сен-Геноле...

У БУХТЫ КИБЕРОН, 6 ноября. Ночью рыбаки разъездились, а видимость плохая, как бы не столкнуться. Прицепил на мачту мигалку. Иду по компасу, прислушиваясь к шуму прибоя. Но лагуны срезаю и выхожу сразу на мыс Киберон. Одноименная бухта завалена камнями. Зыбь обрушивается на них со страшным шумом. Рев стоит. Отвалил в море от греха... Да и вынос с реки Луары вносит лепту, толчея сильная. У островного маяка, у самых бурунов, цепляюсь за рыбацкий буек. Самое время перед ночной вахтой перекусить и отдохнуть.

АТЛАНТИЧЕСКАЯ ЛУАРА, 7 ноября. За ночь ветер изменился на северозападный, попутный. Выбрал якорный «блок» из двух камней весом около 15 кг, и лодочка побежала по ветру споро. Гоню лодку без якорных стоянок по буйкам. На ходу варю, на ходу ем. Вчера отработал 14 часов, а прошел меньше, чем сегодня за пять