Вокруг света 1994-09, страница 33
Игорь ЗОТИКОВг член-корреспондент Российской Академии наук • Фото автора Мой первый рабочий день в Кембридже начался с визита в Полярный институт имени Скотта. Привез меня туда его директор, профессор Гордон Робин. Попасть в Полярный институт оказалось не так-то просто. Не только парадные, но и все остальные входные двери были на запоре. Когда Гордон нашел наконец свой ключ, открыл дверь и со словами: «Вы тоже получите сегодня свои ключи от входных дверей и библиотеки» — пропустил меня внутрь, я понял, почему входные двери были заперты. Большая часть первого этажа представляла собой два зала прекрасного музея истории освоения полярных стран. На стеллажах под стеклом и на стенах располагались не имеющие цены документы полярных экспедиций, старинные и современные картины, реликвии и поделки эскимосов. Но в залах не было экскурсоводов или служителей-охранников. — Музей открыт каждый день с четырнадцати до шестнадцати. Тогда здесь кто-нибудь дежурит, следит за порядком, — объяснил Гордон. — В это время входные двери института открыты для всех. Правда, лестница на второй этаж перегораживается канатом с надписью: «Посторонним вход воспрещен». Ведь там находится главное богатство института — библиотека. Пойдем туда? И тут вдруг одна из дверей первого этажа, ведущая из музея в глубь здания, открылась, я увидел помещение, похожее на кухню — стол, электроплита с чайником, полки с яркими этикетками коробок. Из комнаты двое крепких пожилых мужчин, похожих на отставных военных, умело выкатили большой сервировочный стол на колесиках. На нем были подносы с чашками, кофейники, от которых исходил запах свежеприготовленного кофе, кувшинчики с молоком. Не успели они вкатить стол в середину музейной экспозиции, как гром«о и отрывисто зазвенел где-то рядом корабельный колокол-рында. И почти сразу в центральную часть музея стали стекаться молодые мужчины и женщины, располагаясь свободно вокруг высоких музейных столов со своими чашками, смеясь и рассказывая что-то друг другу. — Колокол, которым созывали всех на кофе, принадлежал одному из судов экспедиции капитана Скотта «Терра-Нова», — сказал мне Гордон. — Это подарок одного из почитателей Чтобы плавать с шестом попреке Кем, нужно не только умение. Надо еще знать, где проходит подводная дорога, выложенная каменными плитами, по которой когда-то шли лошади, тянущие баржи. Окончание, Начало см. в № 8/94. института, отставного моряка, плававшего на «Терра-Нова»... Два раза в день колокол приглашает всех в этот зал — в 10.30 на кофе, а в 16 на чай. Деньги на чай и кофе собираем раз в месяц. Но, кроме этого, есть копилка, в которую может положить деньги тот, кто пришел на кофе или чай- неожиданно. «Кофе» и «чай» — важные мероприятия, потому что дают возможность всем сотрудникам, от директора до клерка, свободно общаться друг с другом каждый день. И кроме того, позволяют начальству сразу судить, кто пришел сегодня на работу, а кто нет. Я ввел этот порядок чаепития много лет назад, когда создал здесь музей. За десять минут этого утреннего перерыва на кофе я был представлен почти всем ведущим сотрудникам института. А потом, следуя за Гордоном, старательно мыл свою чашку на кухне, ждал свободного кухонного полотенца, чтобы вытереть ее насухо и, уже чистую, поставить на специальную полку. Этот ритуал, обязательный и для директора, и для клерка, как бы символизировал гражданское равенство всех сотрудников. Я очень старался, выполняя эту процедуру, и, когда кончил, понял, что принят в число полноправных членов института, потому что первый неписаный экзамен сдал как надо. И действительно, одна из дам, оказавшаяся хозяйкой канцелярии, пригласила меня пойти за ней после кофе, и я, расписавшись в ведомости, получил три ключа: от входных дверей института, от библиотеки и от маленького домика во дворе, где была расположена комната моего офиса. — С вас пятнадцать фунтов стерлингов. По пять за каждый ключ. Это залог, он будет вам возвращен, когда перед отъездом вы вернете ключи, — пояснила дама, весело улыбаясь. — С тех пор как мы ввели этот залог, никто ни разу не потерял свой ключ. — Пойдем теперь в библиотеку, — сказал наблюдавший эту сцену Гордон, и мы, обойдя преграждавший дорогу канатик, стали подниматься по парадной лестнице. Лестница на второй этаж имела два пролета с широкой площадкой посредине, украшенной большим портретом капитана Скотта, написанным маслом, и тем самым корабельным колоколом - рындой с «Терра-Нова», что созывал нас на кофе. Стеклянные двери библиотеки тоже оказались запертыми. И я снова прочитал объявление о том, что владелец ключа не имеет права проводить в библиотеку тех, кто ключа не имеет. Когда мы вошли в библиотеку, я оценил это предупреждение. Я попал в огромный зал, сплошь заставленный рядами полок, заполненных книгами. А между полками стояли громадные, тяжелые, из дорогого дерева столы, на которые каждый мог сносить с полок книги и за которыми можно было сидеть и заниматься. Через несколько дней я уже знал, что до позднего вечера здесь горит свет. И я тоже часто сидел там допоздна. И не только потому, что это нужно было для моей науки, но и потому, что я просто не мог оторваться от редких изданий книг капитана Кука и Чарльза Дарвина, Лаперуза и других незнакомых мне трудов об открытиях, исследованиях и приключениях в полярных областях Земли, да и не только в полярных, практически во всем мире. Кстати сказать, в этой библиотеке хранится и первое издание книги Беллинсгаузена и Лазарева об их плавании в Антарктику... После осмотра библиотеки Гордон пригласил меня подняться еще на один этаж. Преодолевая следующие два пролета лестницы, мы опять остановились на промежуточной площадке, украшенной еще одним портретом — Эрнста Шеклтона. Еще будучи молодым человеком, штурман торгового флота Эрнст Шеклтон уговорил капитана Скотта взять его с собой в антарктическую экспедицию и участвовал в первой попытке капитана Скотта достичь Южного полюса. Собственно, их было только двое: врач экспедиции доктор Вилсон и Эрнст Шеклтон, кто удостоились трудной чести составить последнюю, атакующую группу вместе с Робертом Скоттом. Они пешком, на лыжах, впрягшись в тяжелые сани, попробовали достичь Полюса... Нет смысла пересказывать полярную биографию Шеклтона, все знают, что отважный исследователь трижды предпринимал попытки достичь Южного полюса, но... Он умер в Антарктике от болезни сердца, которая не помешала ему стать героем. Да, портрет Эрнста Шеклтона, хоть зачастую при жизни у полярника были сложные отношения с капитаном Скоттом, висел здесь по праву. Все об этом здании, по которому водил меня сейчас директор Полярного института, напоминало мне об Антарктиде, о нашей первой встрече с Гордоном Робином. ... Я только что вернулся тогда на главную американскую антарктическую станцию Мак-М!ердо с крупнейшего плавающего ледника Земли — шельфового ледника Росса, а огромный краснохвостый самолет Гордона базировался тоже на Мак-Мердо. Гордон прилетел тогда в Антарктику с новым электронным оборудованием. Оно позволяло посылать с самолета, летящего над ледником, радиолокационный сигнал и с помощью специальных антенн улавливать этот сигнал после того, как он отразится не только от поверхности, но и от дна ледника. Так радиолокация Гордона принесла нам первый реальный след подледниковых озер. Конечно же, когда мы встретились, Гордон показал мне фотопленки с записями сигналов, места обнаруженных им подледниковых озер, а я рассказал ему, где они должны были быть по моим расчетам. Дело в том, что о существовании подледниковых озер я высказывался в свое время на основании своих расчетов. Этот вы 31 |
