Капская ввсня

Зарисовки с натуры на фоне Южноафриканского ландшафта

ш^ы едете в Южную Аф -Я Я рику? Что вы там хотите Я^Ь найти?

^ Я^Я — Мы затем и едем, чтобы узнать, что искать!

Отправляемся в страну, мало что зная о ней и не понимая до конца, что там происходит В голове театр теней: сцены восстаний, клише из романов Андре Бринка, противоречивые слухи.

«Недавно я услышала от коллеги, американского журналиста: «Как ты, женщина, журналист, отправляешься в страну апартеида?!» — рассказывает Виолен Бине во французском журнале «Гран репортаж». — Этот мой приятель никогда не был в ЮАР. Он мечтает об этой стране, но ему не дают визу. Мне кажется, они правильно делают.

Наша группа получила редакционное задание — все увидеть, все услышать, все заснять. Поговорить с людьми, от — метить недомолвки, заглянуть в окна, спать вполглаза.

И мы поехали...»

ДУРБАН, ВОСТОЧНЫЕ ВОРОТА

Для начала — Дурбан. Это зеркало восточного побережья. Город бьется на ветру, как рекламный плакат, рассказывающий о том, где провести каникулы. Так оно и есть. Каждые выходные многие жители Трансвааля меняют пей — заж саванны на морской горизонт. Дур — бан — самый большой порт провинции Наталь, крупный торговый и промыш — ленный центр ЮАР.

Чтобы охватить город одним взгля — дом, надо подняться на террасу отеля «Махарани». С 32 — го этажа Дурбан по — хож на ухоженный пляж Сегодня отличная погода. Легкие волны на море закручиваются спиралями Всех цветов радуги. Шикарный бассейн в форме пузыря с водными горками и другими развлечениями. Дальше — три километра золотистого песка под яркими зонтиками. Индийский океан вспыхивает с новой силой серебряными гребнями за песчаным берегом. А на их фоне — загорелые, красивые серфин — гисты — камикадзе.

— Пляжи для всех?

— Да. Последний оплот «маленького апартеида» — пляжи — недавно пал.

Гид журналистов, индиец Анил, смело заявляет: «Если б я хотел, то мог бы пойти на пляж в Норт-Бич, но мы привыкли по-старому Предпочитаем с женой оставаться у себя в квартале». Анил — из старых консерваторов.

Журналисты узнали от него массу нюансов этого «мы». Мы — сначала склонялось в одном цвете. Мы — белые.

Мы — черные. Стенка на стенку, потом — более тонкое деление. Мы — черные — делится на «мы» — метисы, «мы» —индийцы и «мы»— настоящие черные. Эти последние делятся, в свою очередь, на зулусов, коса, ндебеле, свази, басуто, педи, тангане—тсонто, венда...

Тут и на самом деле все очень сложно, и сложности эти существуют даже в общении местных бледнолицых, которые употребляют слово «эти» с пренебрежением в чужой адрес.

«Эти» — англичане (из речи африканеров).

«Эти» — буры (из разговора англичан).

И те и другие с пренебрежением го -ворят «эти» в адрес черных, метисов, индийцев. Отсюда крепкий узел политических, языковых, культурных про -тиворечий. Самая невероятная расовая головоломка на планете. Не чета Канаде, США, России. Там — проще, хотя в пос — ледней крови не меньше.

«Мы» в устах Анила — это индийс -кая община, живущая в своем квартале Дурбана. Это «мы» означает здесь 300 тысяч душ, живущих по собственным обычаям. Чудесный запах пряностей и благовоний витает над этим кварталом. Здесь отлично готовят карри, а продукцию их кулинарного искусства можно попробовать на крытом рынке:

I