Вокруг света 1995-01, страница 23
В Москве, в лаборатории биологических структур ученые работают с пазырыкской мумией, чтобы она могла лежать в обычных условиях десятилетиями. Фото В.ОРЛОВА кости обтянуло кожей — в Эрмитаже есть высохшие пазырыкские мумии, найденные в 50-е годы... — Это ждет и ее? — Надеюсь, что нет. Когда в декабре прошлого года я прилетел в Новосибирск, то нашел ее лежащей с августа в холодильной камере, где нельзя было создать условий стерильности. Ее покрыл грибок, не поддававшийся формалину и тимолу, — его мы одолели при помощи наших препаратов, но в обычных условиях мумию было не сохранить. Лишь в апреле, когда сумели найти деньги, привезли ее в Москву, к нам в лабораторию. Мы должны сделать так, чтобы эта мумия десятилетиями лежала в обычных условиях. Главный принцип состоит в пропитке тканей растворами солей с изменяемой концентрацией, специальные композиции этого раствора — секрет фирмы. Мы осветляем кожу, можем делать гибкими суставы. Антропологи собираются реконструировать лицо... Покидая лабораторию, я почему-то вспомнил алтайский цветок — лесную лилию сарану. Он живет недолго, увядает рано, но без него трудно представить природу Алтая. УКОК Мне опять везет! Утром раздался шум мотора — это с Ак-Алахи спустился командир заставы. Его зовут Алексей, он приехал заготавливать веники для бани на зиму, так как Укок безлесен. С Росляковым они старые сослуживцы, и гостеприим ные хозяева предлагают ему заночевать. Но Алексей не соглашается, и тогда, уже под вечер, все вместе решают ехать на Укок, заодно и с археологами познакомиться. Часа за три, перевалив через платообразный перевал Укок высотой в два с половиной километра, добираемся до заставы. Она новая, большая, однако продуваемая всеми алтайскими ветрами. Суровая, почти арктическая, зима господствует здесь половину года. Утреннее солнце освещает линию проволочных заграждений на холмистой степной равнине. Труднодоступно сть горного плато и его суровый климат создали хорошие условия для сохранности древних памятников и могил в этом месте, на стыке границ с Монголией и Китаем. У археологов, оказывается, два лагеря — в ближнем, неподалеку от которого открыли мумию, работает Наталья Полосьмак, в дальнем — Вячеслав Молодин. Мне, конечно, хочется поскорее попасть к первооткрывательнице пазырыкской мумии, но теперь можно немного и подождать: я добрался, я у цели, и встреча непременно состоится. Погрузившись в ГАЗ-66, мы едем в дальний лагерь. У самой проволоки проезжаем каменные кольца с ямами или горками камней в середине, на месте раскопанных могильных шахт — следы работ прошлых лет, среди них и остаток кургана Ак-Алаха III, где обнаружили мумию. Мелькает лагерь археологов на перемычке меж двух серповидных озер, с домиками для иностранных туристов на гребне котловины и палатками (почему-то под андреевским флагом) внизу. Ничего, я еще вернусь сюда. Дальний лагерь всего километрах в восьми по прямой, но машина целый час кряхтит по ухабистой грунтовке, огибающей горы. Суслики убегают из-под колес. Наконец сворачиваем в долину бурливой, белесой, мутной после слияния с Калгуты Ак-Алахой. Справа встает сланцевая гора зловещего ви- . да. Это «ворота» в урочище Бертек. За 1 полноводным ручьем Кальджинкол, на моренных всхолмлениях видны штук двадцать палаток, навес над сбитым из досок длинным столом и рядом, на берегу ручья, — костер с котлами. Среди палаток — зеленый ГАЗ-66. На севере — еще один проход между горами — «ворота», ведущие к излучине Ак-Алахи — месту новых раскопок. Нас встречает коренастый человек в сапожках, широкие плечи и прямая осанка которого выдают бывшего борца. Окладистая борода, улыбка под усами, мягкий и приветливый говор. И только холодные голубые глаза, сверкающие из прищуренных щелок на красном обветренном лице, выдают жесткий характер прирожденного лидера. — Вячеслав Иванович Молодин, член-корреспондент РАН, начальник экспедиции, — представляется он в ответ на наши приветствия. — Здесь у меня около тридцати человек, отряд включает несколько самостоятельных групп — петроглифологов, раскопщиков. Поставим палатку — и я вам покажу наши раскопки. Желто-зеленая долина продувается ветрами; погода — солнце с дождем. Мне помогают установить палатку — большую, дырявую и хло- | пающую полами, как бедуинский шатер: вообще-то она используется как тент для раскопок, но других на складе нет. Что будет ночью на высоте двух с липшим километров в этой аэродинамической трубе? Однако живут же здесь археологи месяцами! — Новые раскопки километрах в трех отсюда, — говорит мне Молодин, и через северные «ворота» мы покидаем лагерь. Везде — курганы, могильники, следы раскопок... — В долине есть памятники от ранней бронзы до позднего средневековья, — рассказывает Молодин. — Здесь оставили могилы европеоиды-скотоводы раннебронзо-вой эпохи — так называемые афа-насьевцы, и наши находки позволяют предположить, что сюда они пришли из Европы не степями Сибири в III тысячелетии до нашей эры, как считалось, а южным путем, вдоль Тянь-Шаня еще в IV тысячелетии. Некоторые антропологи предполагают, что вообще местное население — по Енисею, в Западной Монголии и здесь — было сходно с северными древнеевропейцами, а не с монголоидами. — Пазырыкцы также были европеоиды? — Да, тут есть их ранние погребения — VI века до нашей эры, находки в которых, кстати, свидетельствуют о связях с иранскими племенами саков из Восточного Казахстана. — А когда они исчезли? — В III — II веках до нашей эры началось наступление гуннов на север, приведшее к исчезновению па-зырыкцев на Алтае. Глубокие гунн 21 |
