Вокруг света 1995-08, страница 30
КУРЬЕР Я с нетерпением ждал остановки автобуса. Наконец он притормозил у горного источника, вырывавшегося струями из пасти деревянной медвежьей головы. Пассажиры вышли, вышла и девушка. Теперь я мог разглядеть ее анфас. Я увидел продолговатое лицо с тонкими чертами и монгольский разрез глаз. Однако оно не напоминало ни округлые лица казахов, ни более прямоугольные алтайцев. Завязав с девушкой разговор, я выяснил, к своему изумлению, что, хотя живет она в Семипалатинске, однако бабка ее родом из Чуйской долины, отделенной от Укока лишь одним перевалом! Было ли это совпадением? Разговоры предшествующих дней в экспедиции археологов, сверкающая красота гор разбудили воображение — я полагал, что передо мной живой прототип пазырыкской «принцессы». К моему отчаянию, девушка, несмотря на все проявленное мною красноречие, наотрез отказалась фотографироваться... Но теперь, увидев скульптурное лицо в лаборатории, я не жалел, что получилось именно так. Увы! Все мои предположения, равно как и Натальи Викторовны Полосьмак, первооткрывательницы мумии, о смешанных европеоидно-монголо-идных чертах «принцессы» рассыпаются точно карточный домик. Я вижу узкое лицо представительницы европеоидной расы, с высоким лбом, обрамленным косами, с высоким, как говорят специалисты, носом, то есть заметным, выступающим. Оно привлекательно, хотя выглядит, может быть, постарше данных Татьяной Сергеевной 20-25 лет, что, вероятно, объясняется тяжелыми условиями жизни и ранним взрослением. Впрочем, как выглядело это лицо в день смерти, по костным останкам не установить — на губах играет слабая улыбка вечности... Это лицо дочери тех племен, что по крайней мере с раннебронзовой эпохи афанасьевской культуры, с III, а то и IV (по предположениям В.И.Молодина) тысячелетия до н.э., населяли Евразию до берегов Байкала. Конечно, лицо «грацилизиро-вано» развитием культуры — выше и уже, чем у «бронзовых» людей; черты более твердые, нижняя челюсть мощнее, чем у славянки XII века. Однако мы вполне могли бы встретить такое лицо сегодня на наших улицах... — Татьяна Сергеевна, а какова технология создания скульптурных реконструкций ? — Вначале, как вы уже видели раньше, я восстанавливаю профиль — воссоздаю нос и очертания лица. Нашими экспедициями сделаны тысячи промеров (при помощи ультразвукового сканера) представителей всех национальных групп нашей страны, и на этой основе разработаны стандарты толщины лицевых тканей. Они позволяют производить максимально точную реконструк цию. Важно и то, что мы давно уже работаем с живыми людьми, в отличие от зарубежных исследователей, ведь посмертное опадание тканей не позволяет получить прижизненную, «живую» реконструкцию... — И вот, подготовка закончена... — Делаем копию черепа, на ней восстанавливаем формирующие овал лица жевательные мышцы; на поверхность кости наносится тонкая сетка пластилиновых гребней, соответствующих толщине тканей, промежутки между ними тоже заполняются пластилином — так создается поверхность лица. Затем — - воссоздаем глаза, нос, рот. Разрез глаза определяется линией, соединяющей точки прикрепления внутренних и наружных связок век. Ширина носа в среднем равна расстоянию между альвеолярными выступами клыков. Высота чувствительной, окрашенной части губ определяется высотой резцов. Пожалуй, лишь формз ушей вызывает некоторые затруднения, хотя их размеры и даже степень оттопы-ренности мы можем легко установить. — Вы ведь с экспедицией на Уко-ке работали с самого начала? — Да, а Молодина так я лет двадцать знаю. Мы с ним давно сотрудничаем. — Тогда, вероятно, вы можете сказать, что же это были за люди, укокские пазырыкцы? — Они были довольно рослые, крепкошеие, крупноголовые; для их лиц были характерны высокие носы, четко оформленные, угловатые подбородки (нижние челюсти у них крепкие), глубокие глазницы. Часто встречалось раннее окостенение позвонков, затруднявшее движение головы: оно приводило к «надменной» осанке, как, например, у Ивана Грозного — это связано, вероятно, с питанием. Мужчины, возможно стриглись «под горшок», женщины — носили косы... После встречи с «принцессой» в лаборатории я решил, что пазырыкская тема для меня завершена. И вдруг — сюрприз, письмо из Новосибирска. Оказывается, после моей летней поездки на Укок, в урочище Бертек, в одном из новых курганов (Верх-Кальд-жин-2), оказавшемся неразграбленным и с мерзлотой, обнаружили костяк знатного пазырыкского воина в войлочном шлеме, сурковой шубе и красных штанах; покоился он на деревянном ложе. Это была уже вторая такая «одетая» находка на Укоке, помимо мумии. Кстати, предыдущим штанам один японский исследователь посвятил целую научную статью, так что теперь, видать, ему придется писать новую. Найденная одежда сейчас реставрируется в мастерских Института археологии и историив Новосибирске. И ей- Богу, я бы с удовольствием взглянул на результаты! Москва ХИЩНАЯ ГУБКА Как это часто бывает, главную роль сыграл его величество случай: когда морские биологи из океанологического центра при Марсельском университете Жан Вакеле и Николь Бури-Эсно на глубине 20 метров проникли в средиземноморскую пещеру, их внимание привлекли необычные образования на стенах: стебельковые тельца, всего 15 миллиметров высотой, которые позже, под микроскопом, оказались подлинной научной сенсацией. Дело в том, что полипообразные организмы были губками семейства Asbestopluma, которые встречались только в морских глубинах. Стоит отметить, что один из видов Asbestopluma был поднят в Тихом океане с глубины 8840 метров — рекорд среди всех губок. В морской пещере, расположенной вблизи поверхности, упомянутые губки явно чувствовали себя неплохо, поскольку нашли там условия существования, подобные тем, что и в морских глубинах: низкая температура, отсутствие света, скудное питание. Таким образом, биологам предоставилась возможность наблюдать глубоководный тип в сравнительно мелкой воде. Губки — простейшие без симметрии, лишенные кровеносной, мускульной и нервной систем. Они питаются отмершим органическим материалом, мелкими водорослями и бактериями, которых отфильтровывают из воды с помощью разветвленной канальной системы. Поток воды нагоняется жгутиками особых клеток, которыми «выложены» стенки большей части упомянутой системы. Общая канальная система у губок Asbestopluma, естественно, отсутствует, поэтому ученые долго гадали над вопросом, чем же они питаются. Возможные альтернативы — пассивный прием в морской воде свободных питательных веществ или активное присоединение микрочастиц с помощью клеточных мембран, имевшихся на поверхности клеток, — исключались. Вакеле и Бури-Эсно нашли у губок Asbestopluma крючки из силиката, расположенные на нитевидных отростках тела и выступающие над его поверхностью. Исследователям удалось заметить, как в них путались личинки раков. Уже через час клетки поверхности губки начинали контакт с добычей. В течение дня они буквально обволакивали свою жертву и начинали переваривать ее до тех пор, пока через несколько дней от нее не оставалось и следа. Ученые предполагают, что питаться таким особенным образом вынуждают относительно слабозаселенные и бедные питательными веществами глубоководные биотопы. В подобных, неблагоприятных в плане питания районах, вдали от городов, в болотах и сельве аналогичным образом существуют растения, такие, как росянка и непентес, «хватающие» мелких животных, которые становятся для них дополнительными источниками белка. Мишель Келли-Борджес из музея истории природы в Лондоне комментирует: «Когда губки постоянно вынуждены что-либо преодолевать, они сумеют и это». По материалам журнала «Geo» подготовил М.КУРУШИН 28 |
