Вокруг света 1999-01, страница 36

вода под носами баллонов, запенились бурунчики, для нас ветер стих, катамаран потянуло против течения к воротам озера.

Избушка-кордон заповедника стояла на западном берегу озера. Да, росомаха поорудовала в ней неплохо: на полу ровный грязный прилипший слой — месиво из муки, крупы, изюма, бумаги. Но стеклянные банки с маринованными помидорами, несколько банок консервов, чудом уцелевшие остатки крупы и муки пополняют наши скудные запасы. Топором разрубаем окаменевшие буханки черного хлеба, вырубаем куски плесени, поселившейся внутри, с наслаждением грызем уцелевшие от порчи корки.

Ураганный ветер клонил деревья к земле. От обильного непрекращающегося ливня по склонам озера, через лес, между стволами, пренебрегая руслами ручьев, бурля и пенясь, неслись мутные потоки с высокими стоячими валами. На сутки жуткой непогоды маленький безлюдный кордон стал нашим прибежищем...

На южном кордоне нас радушно встретили егеря заповедника, угостили сагудаем — сырой рыбой, замоченной в уксусе с луком и перцем. Ведро этого удивительного кушанья легко уместилось в наших желудках. Здесь, на южном кордоне, хариусов ели только со

баки, и то неохотно, люди же готовили рыбку повкуснее — гольцов, сигов, ряпушку.

От озера поднимаемся на плато, делаем описание растительности, вновь прослеживая, как тайга из лиственницы Гмелина сменяется горными кустарниковыми и лишайниковыми тундрами; на вершинах тундра уступает место безжизненным голым скалам и каменным осыпям, среди которых можно отыскать агаты — молочно-голубые или розовые, полосатые на сколе, покрытые сверху щеткой кристаллов...

Снова бушует, неистовствует Аян. Моторка, лавируя между волнами, тянет наш катамаран против ветра ко входу в южную «штанину». На середине озера ветер стал попутным, перебираемся с лодки на катамаран, при качке это сделать нелегко — наше судно то проваливается вниз, то взмывает к борту моторки. Прощаемся с егерем и Антоном, он остается и улетит в Норильск на ближайшем попутном вертолете.

Теперь нас пятеро. Поднимаем парус. Болтанка тут же прекращается, корма временами уходит под воду, мы приобретаем хорошую скорость — близкий берег проносится мимо. Наш путь из сердца Путораны — озера Аяна — продолжается дальше, на юг.

по реке наледной

Северные реки на мелких широких разбоях русла промерзают зимой до дна. Грунтовые воды, ища выход, просачиваются, пробиваются на поверхность, изливаются и замерзают Некоторое время, пока ослабевает напор водных масс, движущихся с верховьев долины, на замерзшие натеки ложится снег. Снова скопившиеся воды пробиваются наружу и застывают очередным слоем. Так образуются наледи, не тающие даже летом.

В двухметровых, слоистых на изломе ледяных полях река проложила извилистые проходы. От наледи откалываются большие обломки льда этакие сухопутные айсберги, так и оставшиеся на мели и не достигшие моря...

Егерь кордона на озере Дюп-кун, что лежало на нашем пути, рассказал про дальнейший путь: «Река Наледная? О, я над ней на вертолете пролетал, на «буране» зимой ездил. Нет, водопадов на ней нет, плывите спокойно. Выплывете в Хантайское озеро — а там уж и до поселка рукой подать».

Наледная часто разливается, теряется среди камней. Нелегко отыскивать среди многочисленных проток основную струю, мы нередко садимся на мели, перетягиваем груженый катамаран через булыжники. Постоянное соскакивание с борта и впрыгивание на него лишают сил. Скользкие камни норовят уронить тебя в воду, мы радуемся, если удается проплыть метров 50 без препятствий.

Наконец, река сузилась и быстро понеслась под уклон. Впереди на воде угадывался резкий перепад высоты — видимо, мы подплывали к порожистому участку, и тут Юлька углядела чуть заметную зловещую водяную пыль. «Водопад!» — как выстрел из пистолета прогремело спокойно произнесенное слово Ожесточенно работая веслами, причаливаем за несколько метров до уреза воды. Бежим вперед, видим шестиметровый слив, кричим от радости, обнимаемся и целуемся. Мы живы!

Плывем, преодолевая пороги, и за каждым поворотом нам мерещится новый водопад. Сижу на носу, передо мной возвышается, защищая от высоких валов, голова нашего зверя-катамарана — более толстый, чем в средней части, наплыв баллона. Пятнистый цвет оболочки придает голове сходство с драконьей. Прямо мне навстречу несется скальный отвес... Отчаянно гребя, мы пытаемся уйти, избежать удара. Но струя бьет прямо в стену. Понимаю, что уже не увернуться, что столкновение неотвратимо, обреченно убираю весло, зачем-то снимаю кепку и, отпрянув назад, приготавливаюсь быть размазанной по скале. Резкий удар, голова зверя задирается вверх, откидывается назад, принимая на себя всю мощь столкновения, и, словно мячик пинг-понга, стена отщелкивает наш могучий «ко

ВОКРУГ СВЕТА I /99

37