Вокруг света 1999-01, страница 39

Вокруг света 1999-01, страница 39

ным столом и, чокаясь с ним бокалом, не предполагал, что через несколько часов он уйдет под землю навсегда в свою последнюю вечную смену.

Правительственная комиссия, рассматривавшая впоследствии причины аварии, даже не касалась этой детали, ибо никому и в голову не могло прийти, что под землю могли спускаться хоть в какой-то степени нетрезвыми. И тем не менее замечу: алкоголь не имел никакого отношения к тому, что вызвало взрыв. Остатки опьянения, если они и были, могли повлиять на последствия, например, затормозить реакцию шахтера, когда следовало мгновенно сообразить, что произошло и как спасаться, но не на причины взрыва, которые оказались значительно сложнее и глубже, чем определила комиссия.

Получив сигнал о взрыве в шахте с сообщением о том, что двадцать три человека не вышли на поверхность, я — это было моей первой обязанностью — должен был информировать о случившемся контору губернатора Шпицбергена. Звоню старшему полицейскому Кетилю Лаксо.

Как ни прискорбно, но он привык к моим неожиданным звонкам — слишком много неприятностей, связанных с опасностью для жизни, таится в горном деле да к тому же в самом северном производственном регионе мира. То порода обрушится и придавит шахтера, то цепь вагонетки оборвется на крутом спуске и разогнавшаяся чугунная махина сбивает выглянувшего на свое несчастье рабочего, а то матрос буксира, неосторожно перелезая через обледенелые поручни судна на причал, вдруг соскальзывает и мгновенно оказывается под слоем льда в ледяной воде, где шансы на спасение отсчитывают-ся секундами. Случается, что и белый медведь забредет в поселок, привлеченный запахами отходов, но стрелять в него запрещено законом. И если ревущие моторы снегоходов и падающие поблизости шипящие светящиеся ракеты не слишком пугают зверя, приходится звонить норвежцам и просить помощи их полиции, которая снотворными пулями усмиряет медведя и отвозит спящего нарушителя спокойствия вертолетом как можно дальше от поселений человека.

В этот раз Кетиль Лаксо внимательно слушает меня и просит сообщить об этом переводчику конторы. Старший полицейский прекрасно понимает английский, да и с русским языком справляется в случае необходимости неплохо, однако слишком серьезно то, что он услышал, и он просит подтверждения через переводчика.

Я звоню Борду Улсену. Тот охает, переспрашивает, уточняя, и сразу интересуется, не нужна ли какая-то срочная помощь.

Да, это в традициях норвежцев на Шпицбергене — прежде всего предложить свои услуги. Для нас они порой носят гуманитарный характер. Когда в наших поселках были дети, то они часто получали подарки от пастора и жителей норвежского Лон-гиербюена, их приглашали на норвежские праздники с чудесными угощениями. Теперь детей в наших городках почти нет, но, приезжая по различным поводам, для встречи с россиянами, губернатор привозит с собой ящики фруктов на радость собравшимся в зале слушателям. Связано это, конечно, не только с тем, что норвежцы так добры по натуре и любят отвечать добром на наше хлебосольство, но и с тем, что, в соответствии с Парижским договором о Шпицбергене, мы платим немалые деньги в виде налогов за осуществление суверенитета над ним Норвегией. Часть этих денег и выделяется ежегодно на социальное развитие поселков. Что касается других иностранцев, оказывающихся иной раз в беде на территории архипелага, то им помощь тоже оказывается, но отнюдь не бесплатно. Расценки очень высоки, и владелец попавшего на мель или камень иностранного судна после такой помощи вполне может оказаться банкротом. Мы же по традиции спасаем всех почти бесплатно.

Бывает, что из многочисленных гостей, приезжающих к нам в поселки в зимне-весенний сезон на снегоходах, кто-то переворачивается на японских быстроходных, но неустойчивых «ямахах» и ему требуется медицинская помощь. У нас в больнице ее оказывают, не спрашивая ни кредитных карточек, ни других видов оплат.

В ответ на вопрос Борда я гово

рю, что помощь, возможно, понадобится разве что медицинская да потребуются, очевидно, гробы, которые нам не из чего делать. Наши бригады горноспасателей уже работают. На помощь им спешат спасатели из другого российского поселка — Пирамиды. Россия готовит к отправке спасателей МЧС.

Вскоре вертолетом прибывают врачи Лонгиербюена с медикаментами. Однако их помощь не нужна, так как раненых нет. Всего несколько слабых отравлений газом. Лишь одного вынесли покалеченного с признаками жизни, но в больнице он скончался, так и не придя в сознание. Остальных выносили только погибшими.

Поселок замер в оцепенении. Ежеминутно ждали сообщений. Все ли двадцать три не вышедших погибли? Ведь одного свидетеля, того самого, что был в эпицентре, вывели на поверхность. Могли же быть и другие счастливчики?

Петр Павлович Спешилов, сорокалетний проходчик с двенадцатилет-ним подземным стажем, приехавший сюда из Гремячинска Пермской области, находился в месте взрыва за несколько минут до того, как тот произошел. Ему просто повезло, как, может быть, не везло никогда прежде. Он долго не мог сообразить, что случилось.

Заканчивалась ночная смена. Кое-кто уже направился к выходу. Но тут ведь не просто пройти по коридору, открыть дверь и выйти. Шахта — это многокилометровые штольни, или, как они здесь называются, уклоны, проходящие на разных глубинах подобно многочисленным щупальцам спрута, только не в морской воде, а в горной породе и угольных пластах. Если эти щупальца соединить в одну линию, то растянется она на сорок один километр. Поэтому, прежде чем попасть к месту работы, а в данном случае это был забой двадцать восьмого южного конвейерного штрека, нужно было шахтерам, открывая и закрывая за собой многочисленные двери переходов, добраться до электровоза и в вагонетках довольно долго спускаться к уклонам, по деревянным настилам которых еще нужно идти вниз вдоль рельсового пути, служащего для перевозки различных грузов.

40

ВОКРУГ СВЕТА 1/99