Вокруг света 1999-03, страница 62

подливки: из бобов, стручков фасоли, разной зелени. Положив все это на тарелку, кушанье поливали желтой подливкой, напоминавшей Остерманну густой куриный бульон, сваренный с кукурузой и чем-то очень жгучим. Такое обжигающее блюдо являлось, видимо, единственно приемлемой пищей, которая возбуждала ослабевающий в тропиках желудок.

Разговаривали мало, да Остерманн и не желал особого общения. Он рано пошел в свою комнату. Из-за духоты и летучих муравьев не спалось. Лунный свет будто нарочно караулил его бессонницу. Рядом с открытым окном росло высокое безлистое дерево, название которого он уже знал: пентас. На его ветвях тихонько покачивались черные комочки. Остерманн внимательно присмотрелся к ним. Это висели головой вниз летучие собаки, спрятавшись под своими блестящими крыльями. «Живые листья» пентаса стыдливо натянули на головы мембраны крыльев, а непроницаемая пленка создавала впечатление, что это диковинные плоды. Заслышав подозрительный шум, летучие собаки раскрыли крылья — их гибкие, тонкие перепонки расправились с сухим треском — и в одно мгновенье превратились в жутких монстров. Они поднялись в воздух, испуская пронзительные крики. Остерманн заметил чью-то тень, мелькнувшую в окне, освещенном лунным светом, и подумал о девушке, которую видел сегодня в малайской деревне.

«В этих чертовых тропиках чего только не привидится», — произнес он в сердцах.

работа у Остерманна оказалась монотонно-скучной. Контрабандистов поймать не удавалось — они переправляли наркотики и беженцев из Китая по ночам на неприметных джонках. День ото дня становилось все тоскливей. Возможность разбогатеть превратилась в несбыточный мираж. Один эпизод подтвердил худшие опасения Остерманна.

Как-то под вечер пришло небольшое судно, которое Остерманн видел уже не однажды. Всякие раз его встречал сам Ван дер Вен — начальник таможни. На берег сходили в основном китайцы.

— Разрешите их проверить? — спросил Остерманн.

— Не стоит, — поспешно ответил Ван дер Вен. — Это члены команды.

Ни в этот, ни на следующий день ни один китаец на судно не вернулся. Остерманн понял: речь идет о деньгах, причем немалых, но делиться с ним никто не собирается Он

стал усиленно топить свои мечты в джине, которого здесь было в изобилии. Несколько раз он ходил в деревню в надежде увидеть девушку, но все малайцы поспешно исчезали в хижинах при его появлении.

Их встреча произошла неожиданно. Петер — единственный из офицеров, с кем Остерманн нередко коротал вечера, внезапно заболел. Малайка, с которой он жил — его прислуга и наложница, прибежала к Остерманну и умоляла пойти вместе с ней.

— Надо позвать шамана, надо иметь разрешение вашего большого господина.

Она имела в виду Ван дер Вена, но сама идти к нему боялась. Один из голландцев, бывший фельдшер, ничем не смог помочь Петеру.

— Ничего подобного я не встречал, хотя симптомы местных болезней знаю. Хотите — зовите шамана, если, конечно, Ван дер Вен разрешит.

— Нечего устраивать для местных представление, — таково было решение Ван дер Вена. — Мы же не обезьяны. Придется везти его в Батавию.

Через несколько дней пришло сообщение, что Петер скончался по дороге.

— А ведь он собирался в ближайшее время вернуться в Голландию, — вспомнил кто-то из офицеров.

В тот вечер Остерманн за ужином не сдержался:

— Надо было использовать любой шанс, господин Ван дер Вен. Да, мы не обезьяны, но, думаю, если бы вы стали умирать, то позвали самого черта!

На несколько дней Остерманн оказался под домашним арестом. Поздно ночью кто-то тихо постучал к нему в окно. Сначала он подумал, что это летучие собаки, но стук повторился

Остерманн не сразу поверил в увиденное, когда открыл окно. Завернувшись в яркий саронг, перед ним стояла дочь раджи — Фатима. Остерманн затаил дыхание. Он боялся, что сейчас исчезнет лунный свет, а вместе с ним и это прекрасное видение.

— Я пришла к тебе. Ты будешь моим ту-аном, господином. Твоя печаль пройдет, — тихо сказала девушка.

JcrepMaHHy становилось все хуже. До Кейптауна еще так долго. «И зачем я только связался с этими проклятыми китайцами?!» Даже больного, обессилевшего, его продолжали терзать воспоминания

Ж)ан дер Вена ненадолго вызвали в Бата-вию. Главным пришлось оставить Остерманна, несмотря на явное нежелание начальника таможни. В тот же вечер все и произошло. Странным образом в крепость беспрепятственно проник китаец и, не переставая раскланиваться и улыбаться, скороговоркой прошептал:

— Уважаемый господин, с вами хочет встретиться Ли Ван Ю.

То был богатейший китаец, который жил в огромном доме неподалеку от малайского селения. Остерманн не стал медлить. «Последний шанс», — решил он и поспешил на встречу.

Не успел он постучаться, как дверь распахнулась Молодой китаец провел Остерманна в просторную комнату, всю заставленную резной мебелью. Ли Ван Ю встретил его любезной улыбкой.

— Прошу, садитесь, — церемонно раскланялся китаец и медленно опустился в кресло. На его длинные ногти, отросшие почти с ладонь, были надеты узорные наконечники из плотной кожи, и потому он осторожно положил руки на колени

«Одно из чудачеств азиатских богатеев», — с презрением отметил Остерманн.

Разговор долго шел ни о чем.

«Пустая светская чепуха, — злился Остерманн. — Но иначе азиату нельзя — может «потерять лицо, если сразу приступит к делу...»

Наконец, Ли Ван Ю произнес:

64

ВОКРУГ СВЕТА 3/99 64