Вокруг света 1999-03, страница 61

|/*лстреча с губернатором была короткой. (©Иоханнес Остерманн не смог сдержать свой строптивый нрав.

— Как добрались? — спросил губернатор.

— Спасибо, кое-как, — ответил Остерманн.

— Поселили вас неплохо?

— Могло быть и лучше, учитывая «райский климат», — не без ехидства заметил молодой офицер. Он не обратил внимания на то, как побагровело лицо губернатора.

— Что же, видимо, вам стоит познакомиться с более отдаленными районами, — растягивая слова, задумчиво произнес тот. — Уверяю, будет с чем сравнить. Завтра же получите назначение. Всего доброго.

Не дожидаясь ответа Остерманна, губернатор вышел из комнаты

тром Остерманн получил назначение в порт Аньер, который находился в сутках езды от Батавии. Ему предписывалось служить на таможне.

Путешествие было не из приятных, но Иоханнес Остерманн надеялся, что на побережье жара будет не такой нестерпимой. И ошибся. Духота была несносная, никакого движения ни в воздухе, ни на море.

На таможне работало всего несколько голландцев. Остерманн обратил внимание на их нездоровый, желтоватый цвет кожи. Вскоре ему объяснили

— Гиблое здесь место: лихорадка, малярия, а главное, опасайтесь амебы в печени — здешняя вода хуже любого яда, особенно в реках.

На таможне, оцепеневшие от жары, как сонные мухи, дежурили двое часовых с ру

жьями. Рядом с таможней находилась небольшая крепость, где и жили офицеры. Сквозь деревья виднелись хижины, а за ними — густой лес.

— Вам повезло, сегодня в местной деревеньке шаман будет лечить двух местных, наверняка от лихорадки. Презабавное зрелище, — заверил Остерманна один из офицеров, которого звали Петер. — Все какое-то развлечение.

Вечер наступил быстро. Через несколько минут они были в деревне Остерманн заметил среди малайцев немало китайцев

В центре деревни собралось почти все население. У многих были неестественно красные губы.

— Это у них от бетеля, — объяснил Петер — Азиатский эликсир забвения. Они смешивают листья бетеля, гамбира, коралловую известь, толченый орех кокосовой пальмы и все это жуют.

— Дикари, — раздраженно бросил Остерманн.

— Здесь и не такое встретите...

Не успел Петер закончить фразу, как на краю селения показался шаман. Он схватил бубен, висевший у него за спиной, и резко ударил в него несколько раз. Надрывный ритм, казалось, проникал в самую глубину сознания. Остерманн почувствовал, как тело тяжелеет, становится вялым и целиком отдается во власть яростного ритма. Разум начал мутиться — удивление, страх, тревога, чувство бессилия сливались воедино, и душу охватило полное смятение.

«Колдовство! Гипноз! Магия! — думал Остерманн. — Можно назвать это как угодно, но она существует...»

Голова его, будто залитая свинцом, медленно поворачивалась в сторону, где сидели другие офицеры. Они вели себя странно: то приподнимались, то опускались в ротанговые кресла.

Колдовство длилось долго. Костер начал гаснуть. Движения шамана становились все более стремительными, в исступлении он вращал глазами, и создавалось впечатление, что они двигаются независимо друг от друга. Звуки бубна внезапно оборвались. Шаман подбежал к двум малайцам, которых должен был вылечить. Он пригнул их за шею к земле и пронзительным криком заставил упасть на колени, а затем встать на четвереньки. Как только лица мужчин коснулись земли, раздалось хрюканье. Кабаны! По-ка-баньи перебирая руками и ногами, они двигались вокруг костра. Ничего от человеческих движений. Они грызли зубами землю, разрывая корни ближайших манговых деревьев Глаза их налились кровью, дыхание было хриплым, судороги пробегали по искаженным лицам. Люди-кабаны были полностью во власти шамана. И, наконец, побежденные, они упали в глубоком обмороке.

В этот момент раздался радостный крик толпы

— Все, — сказал Петер. — Уверяю вас, завтра утром они будут совершенно здоровы.

В этот момент порыв ветра взметнул пламя, и Иоханнес Остерманн увидел девушку, от огромных глаз которой невозможно было оторвать взгляд. К нежной матовой коже так и хотелось прикоснуться. Фигура ее была такой хрупкой и точеной, что напоминала редкие по красоте скульптуры талантливого мастера.

— У вас отличный вкус. — заметил Петер. — Это дочь местного раджи. К сожалению, никто не может взять ее в наложницы, пока она сама этого не захочет. До сих пор шансов ни у кого не было. Не огорчайтесь, здесь предостаточно других хорошеньких туземок. Лучше пойдемте ужинать.

Еда не отличалась особым разнообразием. То же самое подавали и на обед. Называлось это по-голландски rystaffel (рисовый стол). Малаец с большой чашкой вареного риса обходил сидящих за столом и деревянной ложкой накладывал каждому в тарелку. Затем несколько малайских девушек приносили двенадцать блюд в виде небольших кусочков: жареные куры, говядина, телячьи отбивные. небольшие рыбки, приготовленные в красном соусе. Ко всему этому подавались

63