Танкомастер 1997-03, страница 32

но начинали задумчиво чесать в затылке. И есть о чем задуматься. Дело в том, что в боях лета 1941 г. немцы захватили не просто большие, а огромные трофеи. В частности, число трофейных советских танков и бронеавтомобилей превышало в немецкой армии число всех иностранных боевых машин вместе взятых! Казалось бы — вот простор для творчества. Но не тут-то было!

Из захваченных и подбитых немцами летом—осенью 1941 г. 14 079 танков (по немецким данным), к октябрю было введено в строй всего от 18 до 40 машин.

Почему так мало?

Некоторые авторы пытаются ответить на этот вопрос тем, что все со

ветские танки, дескать, были поломаны и сожжены. Другие оправдывают это загруженностью в 1941 г. немецких ремонтных подразделений собственной боевой техникой. Но как объяснить, что в тех же немецких источниках говорится, что от 300 до 500 танков типа БТ, от 900 до 1100 танков Т-26 , более 40 танков Т-28 и 45 танков Т-34 и KB, достались им в исправном состоянии, так как находились на парковом хранении. Заливай бензин и ... «на Восток»! Так почему же всего 40?

Ответ на этот вопрос напрашивается сам собой — наши танки не были нужны немцам. Они были плохи для вермахта. «Как же так?» — воскликнет начитанный любитель БТТ,— «наши

танки в 1941 г. превосходили любую немецкую машину, кроме «четверки», по вооружению!»

Простите, не по вооружению, а по калибру пушки. Но что толку, если до февраля 1942 г. реальная бронебой-ность советских 45-мм танковой и батальонной пушек не соответствовала табличным значениям? В этом отношении она даже проигрывала немецкой 37-мм танковой и противотанковой пушкам из-за крайне низкого качества бронебойных снарядов. В дневниках Ф.Гальдера говорится, что довоенные советские легкие танки не представляли опасности для немецких «панцеров» на дистанции более 400 м! Немцы называли Т-26 и БТ «консервными коробками» из-за их тесноты и слабого бронирования. А уж о качестве отечественных прицелов тех лет можно не упоминать — оно позволяло вести огонь из пушки только на дистанции в несколько сот (до 1000) метров.

Но если нельзя было использовать танки в их «первозданном» виде, почему не построить на их шасси САУ, как это было с французскими машинами? Почему этого не делали?

Ответ такой же — шасси наших танков тоже не были нужны вермахту. Не следует забывать, что для отечественных танковых двигателей требовался только высокосортный бензин (для Т-26 не хуже «Грозненского», а для БТ и Т-28 — не хуже «Бакинского»). А согласно «Военному дневнику» Ф.Гальдера, немцы испытывали в 1940—42 гг. острейший дефицит натуральной нефти и, как следствие, высокосортного бензина. Его немецкой армии не хватало даже для авиации, зачем же тратить его на посредственные советские танки? Немецкий же синтетический бензин отечественные танковые моторы «кушать» отказывались. Это было характерно не только для танков довоенного выпуска: двигатели Т-60, Т-70 и СУ-76 также нуждались в высокосортном бензине.

Как это ни парадоксально звучит, но с питанием Т-34 и KB у немцев тоже было еще хуже. В 1941—42 гг. в германской армии недостаток дизельного топлива (солярки, газойля и т.д.) ощущался еще более остро, чем бензина, поскольку его невозможно заменить каким-либо синтетическим продуктом. И потому в моторы дизельных автомобилей и танков вместо солярки заливали смесь сырой нефти с керосином и маслом. Только трофейный газойль как-то спасал положение, но и он большей частью шел в баки грузовых автомобилей, которые с конца 1941 г. были выведены из войск первой линии в тыловые части.

Всего, согласно немецким источникам, с 1941 г. по 1945 г. в вермахте использовалось не более 300 советских танков и САУ, а также было изготовлено 10 САУ на шасси легкого танка Т-26. ■

Сергей МИТИН.

• Германская ремонтная база в окрестностях Кенигсберга,

Красной Армией. Слева направо: Т-34-85, 38 (t), СУ-76.

французского

• Английский легкий танк MK-VI,

Красной Армией на Волховском фронте (зима 1942).