Юный Натуралист 1970-11, страница 9

6

дражать одну из ног светящейся морской звезды, начинают светиться все пять. В Новой Зеландии есть пещеры, стеиы которых буквально горят от мириад светляков. При звуке голоса огни погасают. Светящийся железнодорожный червь в спокойном состоянии больше похож на сигарету: на голове у него тлеют два почти слившихся красных пятна. Растревоженный, он зажигает на боку одиннадцать зеленых огоньков и становится похожим на вагон.

Зачем ему эти огни? Зачем свет обитателям поверхности моря? Растительным бактериям и грибкам? Некоторым насекомым? Никакой видимой причины и логики не удалось обнаружить в распределении по видам существ, от природы награжденных фонарями. А если это лишь прожекторы, то почему обитатели поверхности моря днем светятся даже сильнее, чем ночью?

Свечением живого занимались многие ученые. Но продвинулась эта наука благодаря гению Эйнштейна.

Имя Эйнштейна в нашем сознании неразрывно связано с теорией относительности. Между тем великий физик получил Нобелевскую премию за открытие фотоэффекта: свет, падая на металлический проводник, рождает электрический ток — слабый, но поддающийся многократному усилению. Одно из следствий этого открытия — фотоумножитель — прибор, позволивший регистрировать, улавливать ничтожно слабое свечение. Прибор этот стал основой сегодняшних исследований живого света.

С помощью фотоумножителя было обнаружено, что видимый свет — лишь звено в цепи загадок. Оказалось, что сверхслабое излучение — свойство всех живых тканей. Испускают крохотные потоки света клетки мышц, печени, мозга и кожи животных, светятся корни, семена и листья самых разнообразных растений. Свет подтвердил свою неразрывную связь с жизнью. Живу — значит свечу, мог бы утверждать философ, любящий афоризмы.

Но откуда и зачем эти микровспышки работающих клеток? Факты (их в изобилии и быстро собрали исследователи многих стран), как водится, породили теорию. И, как водится, теория одними расчетами подтвердилась, другие же наблюдения и расчеты окружили ее многочисленными знаками вопросов.

Было предположено, что живой свет — это избытки энергии, которые сбрасывают молекулы живых клеток, получая в процессе обмена веществ больше энергии, чем

нужно им для существования. Световые потоки уносят лишнюю энергию, как фонтаны воды на теплоэлектростанциях, устроенные специально, чтобы горячая вода отдавала воздуху свою энергию и охлаждалась для нового путешествия по трубам охладителей.

Однако идея, что холодное свечение просто выброс избытков энергии, — лишь одна из гипотез. Живой свет обещает исследователям проникновение в самые глубокие тайны клеток.

Русский ученый Гурвич исследовал сверхслабое излучение задолго до того, как появились фотоумножители. Он употребил для этого живые уловители света.

Прорастающие корешки лука славятся усиленным и частым делением клеток. Расположенные рядом с ним ростки других растений тоже развивались гораздо быстрее, чем контрольные, живущие в одиночку. Гурвич в поисках природы излучения применил разделяющие экраны — то кварцевые, то из стекла, и убедился, что имеет дело с ультрафиолетовыми лучами (кварц пропускает их, а стекло нет).

Биология выходила на уровень глубочайших и тончайших исследований, не имея еще возможности ни объяснить получаемые результаты, ни даже зафиксировать лучи с полной достоверностью. Однако чем меньше доказательств, тем громче и накаленней споры.

Одним исследователям (большинству) удалось повторить опыты, другие стали ярыми противниками даже разговоров об ускоряющем жизнь световом излучении. Не обращая внимания на возражения коллег, Гурвич выдвинул идею, которая на десятилетия предопределила поиски и раздумья. Световые потоки, утверждал он, несут огромную информацию — это сигналы к делению соседних клеток, а возможно, и целая программа ближайшего будущего существования.

Живая делящаяся клетка сигналит соседям! Она готова передать эту информацию и наблюдателю, но мы не умеем пока понять ее. Готовясь к разговорам с марсианами, мы не в силах еще разобраться в бесчисленных монологах, звучащих вокруг нас на Земле.

А ведь возможно, что в этих сигналах и кроется тайна безошибочного взаимного общения и узнавания клеток, объединяющихся в органы — отдельные государства, граждане которых никогда не путают свое подданство. При рассмотрении в микроскоп смешения клеток, которые постепенно образовывали кожу, печень, сердце и мышцы любого живого зародыша, глазам представляется хаотическое кишение.