Юный Натуралист 1970-12, страница 36

34

наверное, там, наверху, повторяют сейчас все, что услышат за день. С закатом солнца лес окончательно оживает сотнями звуков — далеких и близких, резких и мелодичных, печальных и грубых. На рассвете, когда люди еще спят, любопытство берет верх над вечным страхом перед человеком, и лесные жители смело приближаются к его жилищу.

Сегодня я жду к дому обезьян, для них и разбросал эти банки. Далеко за полночь просыпаюсь от позвякивания банок и легкого повизгивания. Кто-то под террасой осторожно ворошит жестянки. Отодвигаю сетку накомарника, через раскрытое окно вылезаю на террасу, крадусь к перилам и... перед самым своим носом вижу чьи-то светящиеся плошки. Фу-ты, да это Лера. Сидит, как всегда, на перилах и таращит на меня свои огромные круглые глаза. Леру—¹ маленького симпатичного лемурчика — кто-то вытащил из воды и принес нам. Зверек, видимо, неудачно прыгнул с дерева и наверняка бы погиб, если бы не добрые руки человека. Лера быстро привык к нам, охотно ел мух и огромных черных тараканов и жил на террасе, привязанный к столбику мягким шнурком. По ночам он любил сидеть на перилах и слушать знакомые звуки ночного леса.

Было еще темно. Клубы холодного тумана только начали сереть сверху. Ох уж этот туман! Когда мы собирались на Сун-ду, нас предупреждали о холодах, повторяя часто французское слово «нейж» — «снег» по-русски.' Но откуда же взяться снегу на экваторе? Оказалось, что местные жители называли им мельчайшие капельки тумана. Когда после сильных дождей и по утрам туман сползал с гор и заполнял собой всю долину реки, становилось так холодно, что у жителей Сунды, пожалуй, действительно имелись все основания говорить о снеге.

Закутавшись в одеяло, сажусь на перила рядом с Лерой. Туман глушит все звуки. Из -за него ничего не видно. Такое впечатление, будто дом плывет в молочно-белой реке среди покачивающихся волн, из которых, словно черные водоросли, проступают ветки деревьев. Лесные гости, видимо, уже давно ознакомились с банками, осмелели и шумели больше обычного. Узнаю легкое, напоминающее плач ребенка , повизгивание детенышей шимпанзе, верещание макак, спорящих из-за банок. Стоит только кашлянуть, их как ветром сдунет: прихватив банки, обезьяны бросятся наутек. Потом удив-ляешься, находя банки из-под сгущенного молока в самых глухих местах леса. Но я сижу тихо, жду главных актеров. Приходят они не часто, но при их появлении другие обезьяны почтительно и безропотно покидают арену. Сегодня мне повезло. По тому,

как внезапно стих шум макак на площадке, догадываюсь, что приближаются гориллы. Сколько их, я не вижу, но по глухому ворчанию и шуму ломаемых веток можно предположить, что целая семья. Гориллы редко живут в одиночку. Чаще всего они объединяются в семьи, во главе которых стоят вожаки — старые, сильные животные. Все остальные им подчиняются.

Гориллы довольно распространены в этих местах. Сунда для них что-то вроде летней резиденции: температура здесь на несколько градусов ниже, чем в остальных районах, да и мошкары меньше. Привлекает их здесь и мост через широкую бурную Куйлу. Целые семьи горилл переходят с берега на берег по этому мосту. Как и все обезьяны, гориллы панически боятся воды и лезут в нее лишь в исключительных случаях.

В лесу часто встречаешься со следами, оставленными гориллой, а в том, что это ее следы, сомневаться не приходится. Разве кому-нибудь под силу сломать дерево, набросать толстых сучьев на тропу, свернуть термитник. Местные жители боятся горилл. Каждая встреча с ними долго переживается всеми односельчанами. В их рассказах горилла вырастает до размеров грозного великана. И конголезцы, пожалуй, имеют на это основание. Горилла — самая большая из человекообразных обезьян, очень сильная и довольно сообразительная. Но, несмотря на свои внушительные размеры, горилла отличается мирным нравом и, как все обезьяны, не лишена любопытства. На земном шаре она встречается только в бассейне Конго и кое-где по побережью океана. Двухметровые береговые гориллы весят больше 200 килограммов.

Однако в гневе горилла страшна. Стоит ее чем-то потревожить или помешать ей, она тут же начинает бесноваться: прыгает на одном месте, стучит кулаками о землю, бьет себя в грудь, которая гудит как барабан. Смотреть на обезьяну страшно: горилла выпячивает нижнюю губу, бурно и часто дышит, пыхтит и ревет. Мало у кого выдерживают нервы видеть, как беснуется такая гора мускулов. Особенно шумные представления разыгрывают молодые самцы, но до драки дело редко доходит: один из актеров уступает другому в упорстве и богатстве устрашающей мимики.

Семьи горилл живут уединенно, передвигаются мало. Ученые подсчитали, что обезьяны проходят в день то пять километров, а то всего сто метров. Их можно было бы назвать лежебоками, если бы не страсть к играм. Любимое развлечение горилл — раскачиваться на лианах, вырывать деревья с корнем. Но больше всего они любят кататься с горок.