Юный Натуралист 1971-02, страница 54

53

Собаки, конечно, пытались было гонять Боярина, да толку-то! Место Для жилья он выбрал верное — один из берегов озера. Напротив чистый сосновый бор крутым уклоном падает к воде. А с этого берега — непроходимые заросли ивняка вперемежку со старыми елями. Самая кромка, низкая и торфянистая, так исхлестана волнами, что под корнями получилось множество всяких ходов-лабиринтов. Пойди-ка выкури оттуда сообразительного поселенца! Может быть, не очень комфортабельно, зато надежно.

Совсем недавно мне снова удалось побывать в тех краях. Зима, Теперь все по-другому тут. И небо синее, и солнышко ослепительнее, чем летом, и воздух сухой и колючий.

По чьей-то припорошенной лыжне выхожу со стороны бора на лобастый берег озера. Внизу пустынно и монотонно, даже не разберешь, где озеро, а где луговина. И всего два цвета: белый и серо-черный. Оттого, наверное, в глаза сразу бросается рыжее пятно за кустами, утонувшими в пухлых сугробах. Дубок, не сбросивший листву на зиму, чему же еще быть?

И в тот же миг «дубок» сделал вдруг грациозную стойку, затем с размаху бросился в снег и торопливо принялся раскапывать его.

Не Боярин ли мышкует? А почему бы и не он? Здесь его законные охотничьи угодья. Впрочем, он не он, все равно как старому знакомому кричу:

— Привет, Боярин!

Как бы не так! В черных елях, съедая начало слов, кто-то передразнивает: «...е-е-т... и-ин-н!» Боярин же ноль внимания. Ах вот как! Задаешься, значит. Сейчас ты, рыжий, попадешь за это дело на пленку. По такому пышному снегу далеко не уйдешь от меня.

Скатываюсь вниз по лыжне, быст

ро огибаю с подветренной стороны непроходимый массив кустарников. Увы, чужая лыжня неожиданно отворачивает влево, а мне надо вправо. По целине же на узких беговых лыжах особенно-то не разбежишься.

Боярин, понятно, ждать не стал. Иду по его свежему глубокому следу. Пересекаю поляну и часть озера. Поднимаюсь по крутому склону и выхожу на... собственную лыжню, где был минут пять назад.

Ну и бродяга! Ему, оказывается, тоже не нравится глубокий снег. Любопытно, а где сам Боярин? След его уходит вниз по блестящей на солнце лыжне. Кстати, вон и сам, любуйтесь, пожалуйста: сидит собственной персоной спиной ко мне там, где мышковал.

Задетый за живое, бросаюсь снова в погоню. Боярин оглядывается и не спеша исчезает за кустами. Огибаю куртину — его, конечно, уже нет. Смотрю на гору — так и есть, сидит наверху, на лыжне. Как могу тороплюсь наверх. Пока поднимался, Боярин опять удрал вниз. Здесь же не только сидел, но успел еще и поваляться на лыжне.

М-да-а... Как же все-таки быть? Расстояние в двести-триста метров Боярин сокращать не желает, снимать же без телевика с обычным объективом совершенно бессмысленно. Ладно, попытаюсь-ка еще раз догнать его на спуске. Бросаюсь вниз... Увы, пустая гонка по кругу повторяется опять.

Не знаю, то ли понравилась Боярину такая игра, то ли зверь решил проучить человека, отстаивая право на свой участок, но рыжий решительно отказывался отсюда уходить. Что же, пусть так и будет. Я все равно не в обиде на Боярина. Его ведь, как и волка, ноги кормят. По той же причине и шуба пока цела. Удачной охоты, рыжий!

Б. ТИМОФЕЕВ