Юный Натуралист 1971-03, страница 32

33

на спине сделали его раздражительным, он уже не соизмерял силы, бросаясь в отчаянную драку. Однако вид его был настолько страшен, что все, кого он принимал за соперников, удирали, не оглядываясь.

И все же «грязевые ванны» сделали свое дело. Раны постепенно заживали. Новая теплая шерсть почти их скрыла. А в сентябре секач почувствовал, что на боках под кожей у него появляется броня. Это были роговые затвердения, калкан — действительная броня, которой природа защищает бока самцов от глубоких ран. Одевшись в этакие рыцарские доспехи, секач понял, что он здоров и силен.

Пришел ноябрь.

Несколько дней кабан носился по следам гурта. Старые самки, будто почуяв недоброе, удирали в панике, стоило ему только приблизиться. Он все-таки загнал их на кочковатую поляну, и вот уже неделю все они тут изнемогают от бремени его власти.

Молчаливый лес таит испуганных поросят —• до них ему сейчас нет дела, — но, быть может, тишина скрывает соперника?

Это произошло на второй день. Соперник, обратив в бегство ни в чем .не повинного поросенка, появился на поляне. Силы были равны — самое трагическое совпадение, какое только может случиться в жизни кабанов. Оба устрашающе точили клыки, у обоих взвились щетинистые гребни на спинах, самцы приготовились к атаке.

Им потребовалось несколько мгновений на сближение. Первый удар. Результат — ничья. Два конических рыла не сошлись на какие-нибудь сантиметры, и два тела веером разлетелись в стороны. Будто два бешено вращающихся наждака соприкоснулись круглыми боками, но не искры — шерсть и кровь брызнули.

Теперь все зависело от того, кто первым придет в себя после столкновения и первым ринется на неподготовленного соперника. И опять оба были равны: описав одинаковые круги, они снова лоб в лоб бросились в атаку. На этот раз чужак изловчился и нанес клыком рану своему сопернику.

Рана была неглубокая — выручил калкан. Наш секач, почувствовав боль, сделал фантастическое усилие, чтобы не упасть. И в результате оказался в выгодной позиции. В следующее мгновение соперник отступил.

...Одинцу открывается многое. Он не кормится там, где стадо, ему скучно делить одного червяка на двоих и унизительно рыскать в поисках одного желудя в тех местах, где уже десятки раз искали другие. Сильные ноги несут его на необозримые просторы. Он знает, где кончается

лес, куда течет река, кто живет в горах, он помнит запах охотника.

Но без стада он жить не может. Во время тяжелых переходов, раня ноги, он пробивает для него путь в снегу, схваченном коркой гололеда. И никому не уступит место направляющего. Он — пикетчик. Бродя вокруг стада, первым замечает опасность. И тревожным уханьем предупреждает о ней.

В тот год зима не торопилась овладеть лесом. Выпал снег, но, не-пролежав и недели, стаял под натиском теплых ветров. Нет-нет и солнце проглядывало — обманчивое солнце декабря, вводившее кабанов в заблуждение: пора было искать место для зимовки.

Одинец не любил вмешиваться в жизнь гурта — лишь изредка он оказывался в суетливой компании маток и молодежи. Однако бывать от него поблизости и держаться в курсе всех его дел стало для него привычкой.