Юный Натуралист 1971-10, страница 12

10

ОВРАЖЕК по ДШУ

В полевом дневнике пометка: «овраг молодой». Но это не значит, что он недавно появился. Просто вид у него моложавый. А будь овраг в известняках, он миллион лет выглядит моложаво. Выходит, наблюдатель ошибся.

Написать биографию оврага нелегко. Нужно построить научную станцию, пригласить наблюдателей и не один десяток лет присматривать за ростом овражной выемки. Наступила юность, прошли молодость, зрелость — и вот наш герой уже в преклонном возрасте. У него пологие борта, поросшие травой и кустарником. Овраг стал балкой.

Может быть, заполнить биографический листок с помощью математики? Представить жизнь оврага в виде программы для электронновычислительной машины и просчитать его долгую жизнь за считанные минуты? Время от юности до дряхлого состояния сожмется — наблюдатель увидит развитие оврага от начала до конца, узнает, как определить его возраст по внешнему виду, выяснит законы, по которым он живет.

Однако математика пока еще пасует перед оврагом. Ей под силу рассчитать полет ракеты или спланировать работу гигантского комбината. Описать же простейшие явления природы с необходимой точностью всегда трудно, а иногда и невозможно. Скажем, процессы образования рельефа, о которых пойдет речь в статье. Они изменчивы во времени, в них принимают участие механические, химические, биологические явления. Идут эти процессы в разных средах — жидкой, твердой, газообразной, а чаще всего сразу в трех.

Геоморфологи нередко пытаются привлечь на службу своей науке эксперимент на природе. Так, в 1928 году в Рио-Грандском лесу (Запад США) ученые выясняли, как влияет лес на климат, сток воды и эрозию почв. Наблюдение велось за двумя соседними ручьями. Первые восемь лет ручьи находились в одинаковых природных условиях. Затем в бассейне одного из них полностью вырубили лес. И еще семь лет наблюдали. Выяснилось, что на безлесном участке скорость ветра увеличилась втрое, температура на два градуса, весеннее таяние снега наступало на четыре дня раньше.

Не прошло и пятнадцати лет, как опыт закончился. И все равно ученые не считают

вопрос решенным. Для точности надо провести хотя бы два таких же затяжных исследования.

Вот почему профессор Н. И. Маккавеев, руководитель лаборатории экспериментальной геоморфологии Московского государственного университета, отдает предпочтение эксперименту. Он пишет: «Эксперимент в лаборатории можно выполнять в любом масштабе времени и пространства. Исследователь как бы вооружается лупой времени и по собственному усмотрению ускоряет или замедляет процессы. Нужно воссоздавать в лаборатории образование оврагов, движение рек, жизнь долин. Но необходимо, и это главное, чтобы модель была «привязана к натуре».

Еще в 1815 году была сконструирована тектоническая машина — ручной горизонтальный пресс для изучения роста горных складок. Куски разноцветной материи и слои влажной глины заменили земные слои. Современная техника позволяет моделировать развитие рельефа с большой точностью.

Не так давно в лабораторию экспериментальной геоморфологии обратились за помощью геологи Южного Урала.

Двадцать пять миллионов лет назад жилы с включениями горного хрусталя пронизывали мощную толщу земных пластов. Ветер и дождь разрушали потихоньку породу, которая скрепляла светлые кристаллы. Потоки воды подхватывали их, сносили в реки, а те отлагали глыбы хрусталя на какой-нибудь отмели. Со временем реки пересохли, и россыпи оказались погребенными под другими породами.

Россыпные месторождения горного хрусталя в конце концов иссякли, а коренных — тех, откуда началось путешествие