Юный Натуралист 1972-07, страница 45

44

Паром уже покинул Украину, потихоньку двигался к Белоруссии. Эх, если бы не важное дело, если бы не аккуратная покорная Туга, е£ли бы не бочка с выплескивающейся сверху и быстро просыхающей водой, они бы с Маленьким давно переправились на пароме и пошли бы открывать Украину.

Приятели быстро разлили воду по деревянным долбленым корытцам, завернули Тугу и поспешили со двора: успеть бы к парому, отчалившему от Украины!

А что им на этом пароме? Увидят старого Савелия, живущего меж двух берегов, истертый подковами настил, цветок клевера на настиле, занесенный чьим-то сапогом, — так мало увидят, и так много отзовется в груди про близкий и все же дальний край...

Паром уже отдыхал у берега, и Савелий отдыхал, облокотясь о перила, сдвинув картуз на лоб и посматривая из-под мятого козырька то на этот берег, то на тот.

Ребята закатили двуколку в Днепр, черпаком наполнили гулкую бочку, подступились к паромщику и стали тоже озираться. На обоих берегах не было ни пеших, ни конных, и лишь над Украиной висело низкое войлочное облако. Посмотрел паромщик на это облако, достал пачку папирос, закурил.

Лёгонький, встрепенувшись, вдруг различил на той стороне, над лесом, дым. Не облако, не тучку, а косматый черный дым — тем и страшный, что стоял чистый голубой день лета.

— Лес горит! — стиснул Лёгонький руку своего дружка так, что Маленький охнул от неожиданности.

— Нешто не похоже, — засуетился паромщик, приподымая вислый козырек, мешавший ему глядеть. — Костерок жгут, видать.

Но Лёгонький уже не слушал Савелия.

— Маленький, друг, слушай: бочка наша с водой? С водой! Так чего мы зеваем, Маленький? — И Лёгонький, метнувшись к Туге, вывел ее из воды к настилу. Двуколка загромыхала по дереву и остановилась посреди парома.

Ни Савелий, ни Маленький не успели помешать ему, да и не думали они отговаривать Лёгонького, потому что сами вмиг оказались на пароме.

— Хлопчики, говорю вам: костерок жгут, — сказал Савелий. — Куренят своих напоили? Тогда катите, Украину поба-чите!

Паром шел к украинскому берегу быстрее обычного, а Лёгонькому казалось — медленнее. И он злился на паромщика: надо спешить, от костерка не повалит к небу такая черная дымная наволочь!

Наконец паром присох к берегу. Лёгонький выгнал Тугу наверх, выломал себе сизоватый лозовый хлыстик, приказал Маленькому усесться за вожжами, а сам устроился позади бочки и, стоя, принялся нахлестывать лошадь.

Когда оказались у дымного леса, взгляду открылось: горят не сосны, горит большая поляна, заваленная горками валежника, будто муравейниками, а вокруг охваченной пламенем поляны суетятся мальчишки с лопатами в руках, окапывают землю, чтобы огонь не устремился дальше.

Лёгонький едва не загнал Тугу в огонь, круто остановил, соскочил, переполошенно оглянулся, поймал взгляд черноволосого, цыгановатого парнишки. Парнишка почему-то улыбнулся ему, крикнул своим: «Подмога приспела!» — и снова налег на лопату.

Медлить Лёгонький с Маленьким не привыкли. Столкнули бочку и покатили в огонь, бочка оставила черный, как асфальт, дымящийся след, по этой дорожке Лёгонький храбро кинулся за бочкой, стало жарко, как в парилке, совсем близко от него — слева и справа — сипели коралловые сучья и прутики, но не доставали Лёгонького, и он закатил бочку в огненную гущу, так что сперло горло от дыма и пара, так что пришлось закрыть ладонью глаза, а когда открыл — нацеленные на него яркие сучья, похожие на глубинные океанские растения, все же отдалились.

Выкатив опустевшую бочку из огня и отряхнувшись от искр, Лёгонький оказался лицом к лицу с красивым цыгановатым парнишкой и другим, его одногодком, в фуражке с эмблемой из дубовых листьев. Ребята восхищенно смотрели на Лёгонького, почему-то усмехались и протягивали лопату с горячим черенком.

Лёгонький ухватил лопату, досталась лопата и Маленькому, и они стали вонзать их в неподатливый, переплетенный кореньями, точно дратвой, лесной подзол.

Но почему все ребята возбуждены не тревожно, а весело, и почему усмехались эти двое, подавая ему и Маленькому лопаты? А что, если бы перекинулся пожар на деревья? Могло ведь и такое быть!

Но его досадливые размышления прервал чернявый парнишка. Небрежно откинув лопату в сторону, он сразу все прояснил:

— Учебный пожар окончен!

Как? Загодя готовить страшенный пожар — и ради какой-то учебы, ради тренировки, что ли?

Подойдя к дружкам, парнишка с усмешкой сказал:

— Собралось на лесных кварталах сухостою, а куда девать? Закидали всю поля