Юный Натуралист 1972-07, страница 47

46

И Грицько дружелюбно подмигнул: пей, не стесняйся!

Молоко было свежее и прохладное — видно, из погреба. Казалось, оно еще пахло росной травой. А может, лишь казалось, потому что ехали они через лес, через гречишное поле...

Лёгонький передал кувшин водителю, кувшин пошел по кругу, снова вернулся к нему и снова ушел.

И молоко все убывало и убывало в нем, пока совсем не кончилось.

Но вот опять все четверо были на своих изогнутых сиденьях, как в седлах. Грицько утер губы, бросил руки на баранку, и «газик» помчался по Теребилке.

Вырвавшись за околицу, машина понеслась гречишным полем. Лес надвинулся скоро, так что стали различимы хвоинки на сосновых лапах.

И Лёгонький отдался тому смутному настроению, которое овладевает человеком на тихой, пустынной, вечереющей дороге, когда еще и не видать конца пути, но знаешь, что ожидает впереди и сколько еще будет разных дорог: летом и зимою, на рассвете и к вечеру.

Он покачивался в своем седле, и минутами его захватывали мысли о себе, о Маленьком, об этом поле, о лесе, — и неслась во всю ширь навстречу Украина.

Когда привела дорога на знакомую опушку и увидел Лёгонький палатку и шалаш, стоял уже вечер, но не темный, а настоящий летний — прозрачный, и, хоть солнце ушло за край земли, верхушки сосен еще светились.

Черная, выгоревшая поляна напоминала асфальтовое пятно. С огнем было покончено, лишь ближе к палатке порывался к небу язык пламени — это горел новый костерок, на котором что-то варили и пекли.

— Ходите вечерять! — послышалось от костра.

Он пришел к огню, взял печеную картофелину в каленой, как бы медной одежке, поднял глаза — все ребята смотрели на него с выжиданием, словно спрашивали про дорогу, про свой лес. И он обронил само собой напросившееся:

— Здорово живете, хлопцы! Теперь мы знаем. И рады, правда, Маленький?

Маленький не успел поддакнуть — Грицько с улыбкой пообещал:

— Приедем и мы к вам, поглядим на ваш берег.

— Приезжайте, — чего-то застеснялся Лёгонький. — Да только после всего этого... — он повел рукою на лес, на шалаш и костер, — у нас, наверное, не так интересно...

Маленький удивленно заморгал, а ребята приумолкли, и стало на минуту неловко, а затем Грицько спросил:

— Вы где будете спать?

— В шалаше, — в один голос ответили приятели и разом вскочили на ноги.

Уснули они быстро. И хоть ночью пробуждались от стука копыт, с рассветом поднялись не самые первые: ребята уже разжигали костер, голоса их доносились невнятно, как издалека.

Вспомнил Лёгонький птичник, населенный кудахтающим войском, вспомнил, что надо поить цыплят, и, протирая глаза, побежал к Туге, стал запрягать лошадь.

Кто-то из ребят уговаривал их остаться, но Лёгонький, полусонный и недовольный собой, тряс головой и соображал: не иначе, ругают их птичницы, а то откуда же эта раздраженность? И вдруг его словно секанули крапивой: он услышал свои вчерашние слова: «У нас, наверное, не так интересно...»

Это как же не интересно?

Щеки его горели, будто и впрямь свежо настеганные крапивой, было боязно подымать глаза на ребят, но он все же поднял взгляд и рассерженно сказал:

— Вы не думайте, мы тоже без дела не сидим... У нас тоже горячо бывает! — И, путаясь, стал припоминать, какие холодные ночи были в мае, как надо было следить, чтобы не померзли цыплята и как они с Маленьким оставались на птичьем дворе до утра: топили печи, спасали цыплят, чтобы те не сбивались в кучи, не за-дохлись в тесноте.

— Вы не думайте, мы не какие-ни-будь... — все больше краснея, убеждал он ребят. — Вы сами приезжайте, поглядите тогда...

— Мы давно хотели приехать. А теперь приедем. — На лице Грицька не было улыбки, смотрел он внимательно и добродушно.

А затем Маленький занял место впереди, Лёгонький устроился позади двуколки и, трогая лошадь лозиной, обернулся: до свиданья, хлопцы, до свиданья, Украина!

7 уга уже бежала по лугу, травы вставали подросшие и, осыпанные росой, блестели, как спицы.

Лёгонький еще раз обернулся, но никого из ребят не увидел и стал до боли в глазах всматриваться вперед, где за лугами нес воды Днепр — как ночью, как вчера, как всю жизнь.

Ах, Днепр! Ведь есть на свете другие реки и другие края, но как хорошо, что у Лёгонького с Маленьким и у новых их друзей Днепр один, и Родина одна, и земля одна.