Юный Натуралист 1972-09, страница 16

14

но потускнеет вдруг, наденет задымленные очки солнце, приналяжет ветер, зазмеится по земле колючий песок — и нет никого. Полетят поперек косы седые клочья тумана, заплачут сосновые иглы. Сгинет в низких облаках маяк, созывая заблудших, взревет надсадно над морем ревун.

Тогда берегись, лес!

Вперемешку с брызгами неистово бьет по деревьям шквал. Выворачивает наизнанку, рвет листья. Загибает на одну сторону ветви, словно руки выкручивает. Стонет, сгибается лес. Но стоит. Повалит порой ветер молодую сосенку, а она, смотришь, отходилась и, хоть нет сил встать, по-прежнему сыплет золотой пылью, значит живет — пусть полулежа.

Песок безводен, мертв. Но неистребима сила жизни у всего, что растет на песке. Чтобы добраться до спасительных грунтовых вод, корням необходимо пробить многометровую бесплодную толщу. И жизнь побеждает. Корневая система семилетней сосны не уступает по размерам ее кроне.

По степени наклона деревьев на восток можно судить о близости моря. Чем согбенней, искривленней сосны, тем ближе они к неприветливому прибою. Поклонитесь этим героям! Они первыми принимают бой.

Только ли они?

Есть такое слово — «авандюны». Это дюны искусственные, возведенные человеком. Человек борется с ядом тем же ядом, только в меньших, несмертельных дозах. Так и тут. Все морское побережье косы разгорожено на небольшие квадраты обычными деревенскими плетнями. Песок, выброшенный волной, просохнув, устремляется под порывами ветра в гору и натыкается на неприступную стену. Известно, что неприступных стен нет. Песок серчает. Накатывается новыми валами. Гора высится, подминая под себя непокорный плетень. Кажется, вот-вот победит песок, перешагнет преграду. Но вмешивается человек. Он надстраивает изгородь. А у всякой крутой горы есть свой предел. Наступает время — и песчинкам уже невмочь вскарабкаться на крутогорье, они осыпаются под силой собственной тяжести. Победа! Авандюна выстояла.

Мало остановить пески, их надо закрепить, сковать корнями. Лесопосадки? Да. Но выдержат ли корни слабеньких саженцев соприкосновение с иссушающим и зыбким песком? Искали и нашли. Каждый корешок нужно смазать слоем глины — только после этого можно надеяться, что растеньице выстоит. Гектар лесовода просторен, он легко вбирает в себя тысячи саженцев. Вот и представьте себе.

какой гигантский труд нужно вложить, чтобы каждый год засаживать десятки гектаров голых песков. Говорят, здание, построенное на песке, непрочно. Для Кур-шской косы это неверно. Год от года разрастаются, крепнут, поднимаются ввысь зеленые кварталы. И не в диковинку увидеть тут рядом со взрослым деревом топорщащиеся игольчатые всходы. Самосад — не лучшая ли это награда для лесника? Так лесопосадки превращаются в лес. Лес начинает жить внутренней жизнью. Обзаводиться своей живностью, ползающей и скачущей, бегающей и порхающей. Слушать щебет своих птиц.

Кто хоть раз держал в руках птенца, знает, какой он горячий и сильный. В Рыбачьем есть люди, через добрые руки которых прошли многие тысячи птиц. Люди эти — ученые Биологической станции Академии наук СССР. Почему облюбовано учеными именно это место? Куршская коса — своего рода орнитологический феномен. Нет другого места в Европе, через которое пролетало бы такое несказанное множество птиц. Бывают дни, когда над косой пролетает до двух миллионов скворцов, зябликов, дроздов, ласточек, отмечены стаи длиной в пятьдесят километров!

Встретив на пути холодную стену Балтики, пернатые уроженцы Арктики, тундры, Сибири сворачивают на солнце. Лучшего моста на юг, в Италию, Сицилию, Африку, чем Куршская коса, не найти. От прогретого солнцем перешейка восходят потоки теплого воздуха. И летят, летят нескончаемые стаи птиц на зимние квартиры, воспользовавшись этой теплой воздушной подушкой. Дорога далека! Ласточку, окольцованную на косе, поймали у мыса Доброй Надежды. Вон куда залетела!

Стоят на косе громадные сети-ловушки. Размах их прямоугольного зева двенадцать на тринадцать метров! Во время массовых перелетов ученые отлавливают, кольцуют птиц, потом с миром отпускают на волю, чтобы узнать маршруты миграции. Есть среди птиц незадачливые рекордсмены, которые попадали в сети несколько раз. Такие особенно ценны для ученых. На биостанции обязательно расскажут вам про удивительные приключения одного рассеянного скворца. Поймали его весенним мартовским днем. На каждой лапке по кольцу. Надели третье и отпустили — не попадайся больше. И что же? На следующий день неосмотрительный скворец объявился в Бельгии! Но какова скорость! Меньше чем за сутки полторы тысячи километров!

Б. ЧАЩАРИН