Юный Натуралист 1972-09, страница 57
55 KPOXAAb Мы спускались вниз по Алдану. Лодка быстро неслась по закрученной в тугие спирали воде. Мой постоянный таежный спутник Борис, закутавшись в ватник, дремал на ящиках с образцами горных пород. Было холодно. Яркая красно-жел-тая сибирская осень сменилась с.ерой непогодой. Низкое, мрачное небо спустилось на горы по берегам Алдана. Стаи перелетных птиц, встревоженных холодами, кружили над рекой. Вечерело, когда впереди показался заросший лиственницей остров. Я направил лодку в ближнюю протоку. Протока оказалась узкой и мелкой, под лодкой в красновато-бурой прозрачной воде замелькало каменистое дно. Берег, еще недавно такой далекий, был совсем рядом. Внизу у реки он словно вымощен гладким булыжником. Сквозь камни пробивалась пожелтевшая от заморозков трава. Выше начинались густые заросли ивняка, засыпанные тем древесным мусором, который всегда оставляет большая вода. — Здесь надо ждать уток... Или, может быть, гуси подвернутся. — Борис потянулся за ружьем, хотя протока казалась совсем пустынной. Внезапно в маленьком заливчике мелькнули два силуэта. Высокие серебристо-серые птицы повернули головы навстречу опасности, но было уже поздно. Грохнул выстрел, затем второй, горохом рассыпалась по воде дробь. Я успел заметить, как качнулась от удара свинца гибкая прямая шея. Есть!.. Мы торопливо гребли в заливчик, к берегу. Шумно хлопая крыльями, птицы поднялись над водой. Это были не гуси, как показалось нам сначала, а похожие на них крупные утки крохали. Мясо у них, хотя и съедобно, сильно пахнет рыбой. Птицы взлетели, и сразу стало видно, что одна из них подбита. Она резко нырнула вниз, и тотчас вторая повторила ее движение. Стремительно, почти слившись вместе, понеслись крохали над землей — все ниже и ниже, — и здоровая птица словно пыталась удержать в воздухе падающую. Еще миг — и один крохаль тяжело ударился о каменистый берег. Второй немедленно опустился рядом. Мы с Борисом продирались на берег, спотыкаясь о валежник и с треском ломая сухой плавник. Я вырвался из зарослей и вдруг остановился. Крохали сидели совсем близко. Раненая птица бессильно поникла, склонив изящную маленькую голову и распустив крылья. Она медленно валилась на бок и, на верное, упала бы, если бы рядом с ней, тесно прижавшись, не стоял селезень. Он неуклюже переступал широкими гусиными лапами, пытаясь поддержать свою умирающую подругу. Они были так заняты собой, что, казалось, не замечали людей. Борис уже подбегал к крохалям. Громко, пронзительно крикнул селезень и шарахнулся из-под самых сапог в кусты. Коротко и безнадежно отозвалась — в последний раз — раненая птица. У нее еще хватило сил вскинуть голову на перебитой шее, и я увидел ужас, застывший в оранжевом птичьем глазу. — Даешь ужин! —• весело заорал Борис, орудуя прикладом. — Жаль,, второй удрал. Я думал, он тоже готов! А что мясо рыбой пахнет, не страшно! Сварим, воду сольем, еще раз прокипятим — ужин будет на славу! В глазах у меня стояли, прижавшись друг к другу как на старинной фотографии, стройные серебристо-серые птицы. — Нет, Борис, — сказал я с досадой, — ешь сам свою утку, а я рыбного запаха не переношу. Мы заночевали на острове, но спали плохо. Шумела река, стучал осенний дождь по крыше палатки, и всю ночь в кустах над берегом надрывался и плакал крохаль. А. ПОРТНОВ |
