Юный Натуралист 1972-11, страница 50

51

После полудня из-под туч вынырнуло хмурое солнце, и перед нами распахнулся черно-синий простор моря. Там и сям пенились бегущие гребешки волн, далеко на горизонте вздрагивала тонкая полоска острова. Длинным полукругом уходил на север пустынный каменистый берег, виднелись избушки крошечного поселка, и за ними, круто сворачивая к западу, тянулся горный отрог, накрытый клубящимся туманом.

Почти затемно спустились мы в широкую отлогую долину. Среди болотных кочек журчал невидимый ручей, с едва заметной седловины тянуло холодной сыростью моря; в той стороне, где дремал чукотский поселок, светилось зарево костра, лениво брехали собаки.

Вскоре наша брезентовая палаточка, распяленная на двух посохах, уже стояла среди сухой прогалины, сливаясь с окружающей тундрой.

Управившись с делами, мы собрались вскипятить чай. В это время со стороны поселка показалась девочка. Не доходя до нас шагов десяти, она остановилась, что-то собрала на земле, и вскоре веселый огонь костерка затеплился в ночи.

— Ну, здравствуй, — сказал я, подходя к ночной гостье.

— Здрассь... — ответила девочка и смело протянула руку.

— Тебя как звать?

— Угадай, — повела она глазками, воткнув приплюснутый носик себе в коленки. И, поправляя костерик, поспешно добавила: — Оля.

У ее босых ног лежал большой белый пес и важно поглядывал в сторону нашей палатки.

— Твоя собака? — кивнул на него Фрол.

Оля не поняла.

— Пес-то, — говорю, — твой?

— А-а, собачка... — девочка улыбнулась. — Не-е, бригадира. Вожаком у него служит. Бригадир, однако, в стадо уехал. У Ивана каникулы, — и Оля дробнень-ко, словно рассыпался горох по стеклу, засмеялась.

— Какой Иван?

— Он — Иван, — показала девочка глазами и притянула к себе пса за шею.

— Хо-хо, чудно у вас. Нашими именами собак называете... Не укусит? — Фро-лу хотелось его погладить.

— Не-е, он смирный. Собачки все смирные.

— Ррр] — оскалился пес.

Фрол отдернул руку.

— Зачем обманываешь?!

Девочка залилась смехом.

— Ты чего смеешься?

— Да он смирный... Это он тем собач

кам грозит, чтобы к вашей палатке не подходили. Воришки собачки...

В сумерках с трудом различались три тени, которые держались от нас на почтительном расстоянии.

— Чай готов! — крикнул Рамиз, успевший вскипятить воду в большой консервной банке.

Мы пригласили девочку в палатку, но она отказалась. Рамиз дал ей несколько галет и кусок колотого сахара. Оля зажала угощенье в кулачках, затоптала горящие угольки и побежала к поселку. За ней не спеша отправился и белый пес Иван.

Здесь, на Чукотке, передвигались мы пешком, грузы носили на себе и брали только самое необходимое. Основной нашей едой были копченая колбаса, галеты и чай с сахаром. Правда, в первое время колбасу мы не оценили. Твердая, с намертво присохшей кожицей, она не поддавалась самым крепким зубам. Но когда в нашем отряде появился Рамиз Аб-дуллаев, все изменилось.

Рамиз цеплял колбасу на шпагат, бросал в речку, а сам подыскивал нужный камешек и принимался оттачивать нож. Точил долго, старательно, пока лезвие не становилось как бритва. Затем вытаскивал колбасу из воды, легко и просто снимал отмокшую кожицу и, опрокинув деревянный лоток, которым отмывал шлихи, начинал резать. Широкое лезвие, поблескивая, неслышно играло в его руке, и на лотке росла пушистая горка тонких, словно папиросная бумага, колбасных листиков.

Это нежное лакомство так и таяло во рту, а свежезаваренный сладкий чай с хрустящей галетой делали его еще более аппетитным.

Сюда такой колбасы захватили мы батонов восемь.

Возвращаясь на другой день с маршрута, мы с Фролом еще издали увидели Ивана. Он лежал на кочках неподалеку от палатки и, не отрывая морды от протянутых лап, молча смотрел на нас; перед палаткой в тени, ничем не прикрытая, горкой возвышалась колбаса.

— Рамиз, Рамиз! — испуганно позвал Фрол и кинулся к горке. Взглянул, пересчитал и удивился: — Будто вся... Ты смотри, что за собака — колбасу не ест!

Абдуллаева, который оставался на хозяйстве, дома не оказалось. Он пришел лишь к закату, когда мы, умывшись и отдохнув, собрались кипятить чай.

— Зачем ушел? — напустился я на него. — Вокруг собаки голодные бродят, а ты палатку оставил, даже колбасу не убрал.

— Ах вай-вай! Вы не знаете, что это за