Юный Натуралист 1973-07, страница 35

44

Дж. Даррелл

ожидаются

Вообще-то птицы, похоже, не обладают такой яркой индивидуальностью, как звери, но у нас побывало немало пернатых, наделенных оригинальным характером. И лучшим из них, пожалуй, был Трампи — серо-крылый трубач из Южной Америки. Крупная птица, с курицу величиной, с высоким выпуклым лбом и большими блестящими глазами. Трампи был совсем ручной. Он свободно ходил по зоопарку. Любимым его занятием было вселять новичков и провожать последних посетителей. Один раз он даже дошел до автобуса, чтобы убедиться, что гости не заблудились.

Смерть Трампи наступила совершенно неожиданно. Больше всех переживал Шеп, потому что он был в ней повинен. Шеп отвечал за всех наших птиц. Взвалив на спину большой и тяжелый мешок с опилками, он отправился к млекопитающим. Трампи по привычке семенил за ним по пятам. Шеп подошел к нужной клетке и, ничего не по

дозревая, сбросил мешок... прямо на Трампи. Мы все были очень расстроены, но впоследствии нам удалось приобрести еще двух Трампи. Они тоже свободно ходили по зоопарку. Правда, их пока нельзя назвать самобытными личностями, но мы надеемся, что со временем они станут вровень с первым.

Еще один пример яркой индивидуальности — корнуоллская клушица Дингл. У этого своеобразного представителя вороновых черное оперение сочетается с красными ногами и длинным изогнутым ярко-красным клювом. Первые хозяева сами выкормили его, и он был совсем ручной. Получив Дингла, мы несколько дней держали его в квартире, но, после того как он разбил восьмой стакан, я решил, что пришло время выдворить его в открытый вольер.

Это было милейшее существо. Больше всего на свете он любил, когда ему чесали голову. Часто он садился на плечо Джеки и

45

БЕЛОУХИЕ ФАЗЯНЫ

тихонько перебирал клювом ее волосы. А однажды, когда Дингл сидел у меня на плече, он ухитрился засунуть мне в ухо клочок бумаги, который пришлось потом извлекать пинцетом. Может быть, вообразил, что вьет гнездо?

Дингл ни капли не обиделся, когда его переселили в вольер. Он охотно подходит к решетке поговорить с вами, подставляет голову, чтобы ее почесали.

Вообще у нас много говорящих птиц. Скажем, попугай Суку. Он сам себе говорит: «Спокойной ночи, Суку», — когда гасят свет. Или горная майна Али. Она умеет говорить: «О-о-о, какой молодчина!» Но лучше всех, пожалуй, говорит майна более мелкого вида по имени Таппенс. Подойдите к ее клетке и заговорите с ней — она сразу начнет хихикать и смеяться. А если вы просунете внутрь палец и погладите Таппен-су живот, он зажмурит глаза и забормочет: «Ах, как приятно! Ах, как приятно!»

Многие люди спрашивают меня, понимают ли говорящие птицы слова, которые произносят. Боюсь что-нибудь утверждать. Возьмем того же Таппенса. Вероятно, он говорит: «Ах, как приятно!» — когда его чешут, потому что эти слова произносили его прежние владельцы, и он ассоциирует звуки с приятной ему процедурой. Но однажды Таппенс почти убедил меня в том, что он говорит осмысленно.

Наш садовник мистер Холли подстригал кусты рядом с клеткой Таппенса. Вдруг он прокашлялся и сплюнул на землю. И тотчас послышался звонкий голос Таппенса:

— Старый неряха!

Мистер Холли был страшно доволен и весь день тихо посмеивался про себя.

Про попугаев рассказывают множество историй, и большинство из них не вызывает доверия. Но мне известны случаи, когда попугаи явно не ограничивались повторением заученных звуков.