Юный Натуралист 1973-10, страница 30

28

— Помнится, Мюнхгаузен, и вы ждете приглашения к Почемучкам, которые собираются вас чем-то удивить.

— Ровно месяц назад я сообщил об этом, Айболит. Но пока еще не получил приглашения.

— Не беда. Оно непременно поступит. А сейчас мы ждем от вас дива.

— Вы о нем услышите.

На ферте аллигаторов

Есть фермы по выращиванию злаков и хлопка. Слышал я и о птичьих фермах, но ферму аллигаторов каждый день не встретишь. А я был на такой. Она находится в тропическом заболоченном лесу Флориды, в трех часах езды от красот Майами.

Под высокими пальмами и мангровыми деревьями бегут ручейки, они сливаются в маленькие водоемы и, наконец, в единый большой бассейн. По этой сети ручейков совершают утреннюю прогулку десятки, нет, сотни аллигаторов.

Я бы не отказался от своего предубеждения к аллигаторам, если бы не Юмбо. Юмбо сидел, ленивый и спокойный, в стороне от других, в тенистом уголке и дружески смотрел на меня. «Доброе утро», — сказал он, заметив мое удивленное лицо. Мы разговорились. Он здесь на пенсии, так сказать, вне службы. На мой вопрос о возрасте он указал взмахом хвоста на дощечку, висящую на стене позади него. «Юмбо — приблизительно 600 лет». Неудивительно, что с молодыми аллигаторами по 200—300 лет он не желал водиться.

Ко мне подошел один из сторожей, и мы начали обход. Надо было на ходулях осторожно перелезать через крокодилов.

Аллигаторы вылуплялись из яиц размером не крупнее большого пальца руки. В 20—30 лет они еще дети, а в 60—70 — зеленая молодежь. Отцами семейства аллигаторы становятся после 100 лет, и Юмбо не единственный крокодил, достигший в 600 лет пенсионного возраста.

Жизнь этих животных очень мало изучена, и есть очень большой спрос на аллигаторов любого возраста в зоопарках, лабораториях и зоомагазинах.

В последнее время медицина пользуется аллигаторами для опытов вместо крыс и мышей. И это имеет свое осно

вание. Аллигатор — холоднокровное животное с замедленной работой всех органов. Холоднокровные аллигаторы при частичной операции на теле, возможно, ничего не ощущают.

Мой проводник считает, что аллигаторы — веселые и умные животные. Для тупых животных не построили бы водный каток пятиметровой высоты. И какое веселье и оживление царят на этом катке!

Позже я предпринял поездку на аллигаторе. Холодная спина не напоминала мягкое седло, а темп был невелик, но чувствовалось желание услужить.

Когда я покидал ферму, то, к своему ужасу, заметил дощечку с надписью: «Аллигаторы очень точны в броске за

добычей. Берегите руки и ноги и не подходите близко, иначе можете оказаться в их желудке».

Я вновь увидел доброго Юмбо. Он открыл на метр свою пасть и разрешил мне глубоко заглянуть в нее. Захоте- • лось ли ему есть или он просто зевнул, трудно сказать. А может быть, это была его манера мило прощаться?

— Теперь ваша очередь, Айболит. Могли бы вы сообщить нам о чем-то необычном в повадках ваших пациентов?

— Сколько угодно. Редчайший случай в моей практике — курица-путешественница. Мне рассказал об этом Егор Васильевич Свинцов.

39

Курица-путешественница

В один из осенних дней у одного пчеловода пропала курица. Дом его был у лесной опушки, и хозяин считал, что курицу съела лиса.

В декабре подморозило. Выпал первый снежок. Утром пчеловод вышел из дома и ахнул. У крыльца на снегу сидела курица, да не одна, а с цыплятами. Пушистые малыши бегали по снегу и пищали. Пчеловод впустил их на веранду. Насыпал на пол пшена, хлебных крошек. Голодные цыплята жадно ели корм. И только когда малыши вдоволь наклевались, курица сама принялась за еду.

Где же пропадала курица? Мы пошли по хорошо отпечатавшимся на снегу следам. Они вели в глубь леса. В кизиловой роще, близ горного ручья, под обрывом, где лежал ворох сушняка, след пропал. Стало ясно; под этими ветками курица и жила. Тут она вывела цыплят, тут кормила их ягодами кизила, ежевики, насекомыми. А когда корм оказался под снегом, путешественница вспомнила свой бывший двор и привела домой цыплят.

— Да, чего-чего только не приходится увидеть, когда к тебе приходят больные звери! Однажды ко мне прискакал северный олень, который подавился птенцом.

— Стыдитесь, Айболит! Вам ли не знать, что олени травоядны и не едят птенцов.

— Я послушаю, что вы скажете после того, как прочтете рассказ Семена Давидовича Кустановича.

ну. Зимовки не ближе Южной Азии, а у иных даже в Южной Америке или на самом краю света — в Австралии. Далеко лететь домой, зато в родной тундре хорошо: корма — насекомых — полным-полно. И рабочий день круглосуточный. Солнце-то летом не заходит. Кормить птенцов можно непрерывно, пока крылья носят. Уже в начале июля во многих гнездах появляются первые яйца. А в конце его или в начале августа, год на год не приходится, в воздух уже поднялись первые птичьи эшелоны куликов.

Устроились мы на постой в избушке охотника-промысловика Андрианова. Зашел как-то у нас с ним разговор, почему, мол, птиц: гусей, журавлей, лебе-

Хищные травоядные

— Фотоснимки птиц? Ну конечно же, вам надо в Арктику. Тундра летом — птичий рай. Где еще увидишь птиц в таком количестве!

И мы последовали этому совету.

Июнь. Север Якутии. Неспроста большинство видов птиц прилетает в тундру дружно. Три-четыре теплых дня — и они тут как тут. Теплое время длится здесь всего от силы три месяца. Надо не зевать, а то до холодов не успеют подрасти птенцы. Многие птицы приступают к гнездовым делам сразу же по прилете. Некогда и передохнуть после утомительного длинного пути на роди

дей, да и уток — становится в тундре все меньше. У крупных враг номер один известен — человек. А кто враги птичьей мелочи — песцы, волки? Гнезда-то на земле.

— Песцы не так уж и страшны, — не торопясь отвечал старый охотник. — Птицы сообща их гонят. Волков у нас мало. Для них эуа пернатая мелочь не пожива. Птичьи разбойники: белые совы, мохноногие канюки — довольно редки. И основное для них не птичье мясо, а грызуны — лемминги. Зато есть у птиц враг куда пострашнее. От него ничем не спасешься. Пошли покажу.