Юный Натуралист 1973-12, страница 10

12

или личинки улитки рапаны. На Дальнем Востоке рапана находится вне закона. Она страшный хищник, уничтожающий морских двустворчатых моллюсков. Рапана так прожорлива, что способна в короткий срок уничтожить устричные плантации. Две-три тысячи лет назад такому пришельцу, несомненно, обрадовались бы, так как единственное достоинство моллюска — специальная железа, из выделений которой в древности изготовляли краску для материи. Капельки белого или бледно-желтого секрета, взятого ' из железы, кисточкой наносили прямо на ткань. Затем окрашенные полотнища вывешивали на солнце. Под действием яркого света ткань сначала становилась лимонно-желтой, затем зеленоватой, потом фиолетовой и, наконец, пурпурной. Процесс окраски тканей был очень трудоемким, требовалось большое количество улиток, поэтому ткань была страшно дорогой. Недаром пурпурные одежды в древние времена носили римские Цезари.

В наши дни создано немало дешевых искусственных красителей, и'секрет изготовления краски из пурпуровый улиток повсеместно забыт. Как сырье для красителей рапана никого не интересует. Йредостав-ленные самим себе моллюски быстро размножались, нагуливая жир на Гудаут-ской устричной банке и устричных поселениях вдоль побережья Крыма.

В годы войны устричный промысел на Черном море прекратился. После войны было не до устриц. Когда же народное хозяйство понемногу восстановили, дошел черед до устриц, но их в Черном море практически не осталось. Сейчас под угрозой уничтожения другой двустворчатый моллюск — мидия

Все эти биологические взрывы редко возникают по случайности, чаще они результат человеческой беспечности или недостаточно продуманных мероприятий. Примеров таких можно привести немало. Европейцам, переселившимся в Америку, хотелось иметь вокруг себя привычную обстановку, хотелось чувствовать себя как дома. Поэтому они привозили с собой любимые растения, знакомых с детства птиц. Так появились на другом берегу Атлантического океана домовые воробьи и скворцы. Скоро они расплодились, вытеснив от жилищ человека местных певчих птиц. Воробей в Америке стал серьезным вредителем сельского хозяйства. Осенние стаи скворцов мешают работе аэропортов. В Австралию завезли кроликов и кактусы. И австралийцам пришлось затратить огромные средства, чтобы хоть немного обуздать новых пришельцев.

Сейчас ученым совершенно ясно, что лишь немногие виды растений и животных

можно переселять на новые места без серьезного вреда для коренных его обитателей. Поэтому, прежде чем это делать, проводятся тщательные многолетние исследования. Только убедившись, что переселенец принесет пользу и не нарушит равновесия, сложившегося в природе, приступают к работам по акклиматизации. Тогда можно ждать удачи. Ярким примером тому служит переселение в Каспийское море из Черного морских червей — полихет, являющихся кормом для многих пород рыб.

«Извержение» биологического вулкана почти всегда приносит человечеству серьезный ущерб. Чтобы предотвратить его возникновение, на границах государств организована карантинная служба. Она запрещает ввоз вредных, опасных животных и растений.

Б. Сергеев,

доктор биологических наук

Рис. В. Прокофьева

МОЯ РОДИНА- САДЫ

ИССЫК-КУЛЯ

В ту осень я отправилась отдыхать на Иссык-Куль.

Озеро чаще всего было спокойным и таким же густо-синим, как небо. На нашем берегу, почти сразу за поселком и его садами, стояли покатые холмы, будто насыпанные щедрой щепотью. А позади них беспокойно торчали вершины высоких гор, из-за которых время от времени, густо клубясь, выныривали облака. Казалось, что за горными цепями таилось целое хранилище облаков, которым нет конца.

Озеро завораживало тишиной и безлюдьем.

Курортный сезон здесь по традиции заканчивается первого сентября, хотя великолепная погода стоит много дольше.

Каждое утро продавец в хлебном ларьке сочувственно ронял:

■— Все еще живете?

И мне становилось неловко, будто я нарушаю всем известное правило.

— Летом у нас хорошо, — говорил продавец, подавая мне тугую лепешку. Он патриот родны* мест и, естественно, хочет; чтобы у меня сложилось о них благоприятное впечатление: — У нас летом ой как хорошо: шумно!