Юный Натуралист 1973-12, страница 11

14

Так прошло несколько длинных-длинных дней.

Но однажды утром на пляж въехал грузовик. Шофер подал машину к ближайшему зонтику. Влез в кузов и стал снимать с каркаса выгоревшую ткань.

• — Ремонтируем, — счел нужным пояснить он. — Сезон-то у нас, знаете...

— Знаю, знаю.

Я окончательно почувствовала: зажилась. Так у меня появилась потребность в деятельности, в оправдании своего присутствия здесь, и я решила отправиться на сортовой участок, о котором мне еще во Фрунзе рассказывал друг — киргизский писатель.

Заведующий участком Федор Федорович Ионов воспринял мое появление как неизбежность:

— Мы находимся в таком боевом месте, что в день иногда бывает десять экскурсий. Особенно когда созревают абрикосы.

Тем не менее он тут же нахлобучил дырчатую соломенную шляпу, какие носят курортники, широко распахнул передо мной двери конторы, и мы отправились на участок.

Федор Федорович невысок, но шагает не по росту широко, на полную мощность. Я едва за ним поспеваю.

Мы миновали аллею, обсаженную грецким орехом, и вошли в квартал номер один, как написано на табличке. На грядках рядком торчат тоненькие прутики с зелеными листочками и белыми флажками-этикетками. Питомник. Здесь годовалые растения, самые юные на участке. А на соседних грядках тянутся двухлетки. Такое впечатление, что в землю воткнуты большие ветви. И все в яблоках с желто-красными боками в белых точках, словно нанесенных кончиком тонкой кисти. Кулон-китайка, мичуринский сорт.

— Один академик к нам приезжал, так не верил, собственным глазам не верил! Все ходил осматривал. Где еще такая юная яблонька столь обильно плодоносит! — говорит Федор Федорович и добавляет: — Уникальная у нас зона для садоводства. Просто несравнимая!

А потом мы идем к взрослым яблоням. Кажется, что яблок на них больше, чем листьев. При виде такого изобилия невольно думается: ну от одного-другого яблочка тут не убудет.

— Можно попробовать? — спрашиваю я и, уверенная в разрешении, уже тяну руку к ближайшей ветке.

Федор Федорович бросает на меня колючий взгляд, но потом, видимо пересилив себя, коротко бросает:

— Можно!

И все же, не удержавшись, добавляет:

— Одно!

И, как бы оправдываясь не столько пе

редо мной, сколько перед самим собой, продолжает:

— Одно можно. Это дерево не учетное, вот следующие за ним, те учетные.

Мы ходили по саду довольно долго. Как-никак пятьдесят шесть гектаров. Кварталы... кварталы... Как в населенном пункте. И притом населенном очень плотно: яблони, груши, абрикосы, персики, сливы, алыча. И все в изобилии.

Сливовые деревца так щедро усыпаны плодами, что Федор Федорович сам предлагает мне их отведать. Я с наслаждением срываю солнечно-желтую лакированную сливу. Откусишь, и нежная золотистая мякоть тотчас наливается ароматным соком.

Сад мне понравился. Не мог не понравиться.

Заметив это, Федор Федорович сразу подобрел. А подобрев, разговорился.

— Я уже говорил, что наша зона уникальная для садоводства, — в который раз толкует он мне. — У нас зимы не бывает. Самые большие морозы — градусов десять. Почва промерзает на глубину пять-десять сантиметров. Не больше.

Хочу вам такие примеры привести.

Мы ежегодно производим обмеры древесных стволов. В 1964 году сделали такой обмер, как всегда, в ноябре, после листопада. И куда-то эти материалы у нас запропастились. Искали-искали — нигде нет. Все другие научные материалы на месте, а этих нет. И тогда решили произвести эти обмеры еще раз, в феврале. Произвели. И тут вдруг нашлись пропавшие бышо материалы. Мы их сличили. И ужасно удивились: стволы за несколько зимних месяцев увеличились. Сначала я предположил недобросовестность своих помощников. И в следующие два года мы повторяли обмеры дважды: осеныр и в конце зимы. И оказалось: ошибки нет! Деревья продолжают в наших местах расти и зимой. Это оттого, что морозов не бывает.

Так несчастье дало счастье, — заключает Федор Федорович.

— А вот еще одна особенность нашей зоны, — продолжает он. — Не было случая, чтобы у нас вымерзли почки, ростовые или цветочные. А уж о ветках и говорить нечего. И это тоже, конечно, исключительно важно для садоводства. И еще. Не бывает у нас возвратных морозов. Потому-то деревья так обильно плодоносят. Их никогда не бьет мороз во время цветения. И скороплодны они благодаря этому. Помните, сколько яблок было на двухлетке... Или взять урюк. Посеяли мы его семенами вдоль границы участка. Как живую изгородь. А он уже через два года стал плодоносить. Это же исключительный случай!

Садоводство на Иссык-Куле ведется издавна, и многие сорта яблок, груш прове-