Юный Натуралист 1974-04, страница 24
28 стоящее «сено на корню», долгие месяцы дает корм отарам овец. Очень долго илак ждет случая, чтобы прорасти. Пять лет может пролежать сухое выкопанное корневище, а когда посадят, прорастет и буйно зазеленеет. Растет в пустыне и другая «хитрая трава». Селин зовут ее. Хитрость у нее в другом. Часто в пустыне на горизонте вдруг появляется темная полоска. Она постепенно растет, надвигаясь плотной стеной. Вот уже свистит ветер. Мчатся песчинки, подталкивая друг друга. Курятся вершины барханов. Солнце тускло поблескивает мутным пятном. Выдувает ветер песок из-под корней се-лина, и лежат они на поверхности бархана. Но не гибнут. В этом-то и хитрость его. Растут у селина корни и сразу одеваются чехликом из сцементированных песчинок, вроде как трубопроводы для корней прокладываются. На пятнадцать метров в разные стороны расползаются упакованные корешки. И, оголенные ветром, они никогда не высыхают. Раннее утро. Ветерок, проснувшись, вяло шевелит листочки на деревьях и снова дремлет. Первый луч солнца, весело перескакивая с бугорка на бугорок, проверяет, все ли так осталось, как было вчера. Серебристые листья джиды тянут свои ладошки навстречу теплым лучам. Огромное 29 оранжевое солнце выглядывает из-за горизонта и торопливо бежит по небу, чтобы в полдень застыть в зените. Тогда узкие листочки, как по команде, повернутся к солнцу ребром. Так джида спасает себя от зноя. Меньше нагреется лист — меньше воды испарится. Бывает так. Вырвавшийся на волю подвижный песок зловещими языками начинает покрывать зеленую поверхность. Шлейфы тянутся за каждым кустом. Возле селинов шлейфы короткие, узкие, возле кандымов — широкие, длинные. Кое-где шлейфы смыкаются с голыми вершинами, образуя сплошной желтый фон сыпучего песка. Узкими длинными потоками, спускаясь в котловины, песок погребает на своем пути всю изумрудную поросль илака. Только на вершинах таких больных песков еще долго будут зеленеть саксаулы с их глубокими корнями, но потомства они уже че оставят: молодую поросль заметет песком. Это больные пески. Им необходим полный покой. Заболевание песков чаще всего происходит от неправильного выпаса скота на пустынных пастбищах. Поэтому в пораженной зоне нужно немедленно и категорически запретить выпас скота. Но этого мало: пески нужно лечить, и первая помощь — это фитомелиорация. На участках нужно посеять кумарчик, песчаный овес и кандым — растения-пескоук-репители. Взойдут кустики однолетнего кумарчика, закрепят подвижный песок, заслонят от ветра слабые, неокрепшие ростки кандыма. Пройдет время, и шарообразные кусты кандыма поднимутся, успокоят пески. Кумарчик — растение-индикатор. Прижился он — значит, началось закрепление песков. А потом откуда-нибудь принесет ветер с селинового куста семечко с пушистой остью на конце. Словно на парашюте, опустится оно в голую ложбинку, защищенную от ветра, и прорастет. Над землей поднимется чуть заметный стебелек, а в почве уже успеют вырасти несколько сильных корешков. Рядом с селином потом поселится сюзен — все это пионеры барханных песков. Пустыня — это не только пески. Теперь 1. Песчаная акация и кусты кандыма. 2. Грибы на песке. 3. Песчаная акация. 4. Ревень туркестанский. 5. Гигантская заразиха. 6. Смирновия. географы в СССР выделяют девять типов пустынь. И среди них — глинисто-такыро-вая. Большие такыры — детище горных потоков — селей. Весной, низвергаясь с гор, сели несут вниз камни, щебень, частицы глины. Разливаясь по равнине, глина высыхает, спрессовывается, твердеет. Пески покрываются мощным панцирем такыра. А вдали от гор, в песчаной пустыне, такыры образуются медленно, веками. Мутные ручейки, стекающие с песчаных бугров, собираются в низинках маленькими озерками. Солнце быстро испаряет воду, и остается вместо озера твердый слой глины. В пустыне такыр — поилец человека и животных: он собирает и хранит дождевую воду. Большинство туркменских аулов расположено на окраине такыра. На гладкой глинистой водонепроницаемой его поверхности прокладывают сеть мелких каналов, (Окончание см. на стр. 35) |
