Юный Натуралист 1974-07, страница 47

49

ОЛЕШКИНА БУРОВАЯ

С олешком Алешкой мы подружились, когда наша экспедиция работала в эвенкийской тайге, в верховьях реки Катанги.

Олень в тайге первый помощник человеку. В нетронутых лесах, где под ногами гнилые мшистые колоды, коряги да ямы, где перед глазами сплошная стена стволов и ветвей деревьев, а над головой только небо, олень отыщет самую короткую и лучшую дорогу, перейдет через болото, обойдет трясину. На спину оленю можно навьючить палатку и спальные мешки, продукты и инструменты. А если экспедиция идет по тундре или не очень густой тайге, можно и самому ехать на олене верхом, как на лошади.

Долгим и далеким бывает путь экспедиции, и приходится брать в дорогу оленят. Нельзя же оставить их без матерей. Вот и наш друг олешек Алешка путешествовал с нами. Маленьким он был и, хотя уже научился находить еду в тайге, все еще не прочь был полакомиться молоком матери.

Но поначалу мы не различали оленят, были они для нас, как говорится, все на одно лицо. День за днем идем мы по тайге. Без всяких дорог, по склонам гор, по долинам рек, по густым зарослям кустарников. Идем друг за другом по тропе, которую прокладывают впереди идущие олени. Мы идем, нагруженные рюкзаками. Олени на своих спинах несут наше снаряжение. А оленята? Им что — бегают себе. То куда-то скроются, то догоняют наш караван. Так вот, все оленята вели себя сносно. Олени вообще-то животные ласковые, даже нежные. Никогда не толкнут человека, никогда не наступят на ногу. И олени-ма-лыши тоже аккуратно бегают по тайге, не спотыкаются, не падают, все видят, что впереди, что под ногами. И если какой-нибудь олененок, соскучившись по маме, бежит по нашей тропе, чтобы догнать ее, он вежливо обходит стороной каждого, кого собирался обогнать. А вот один... Я вам скажу, неважно вел себя этот олений детеныш.

Вот идем мы по тропе, идем, и трудно идти, и видим, как устал товарищ, идущий впереди. И вдруг тебя кто-то бух пониже спины! Да сильно так и чем-то твердым. Ну, осердишься — кто это так некрасиво шутит! А оглянешься — вот кто проказит, это олешек рожками своими орудует: пропусти, мол. Ну как тут сердиться? Уступим дорогу маленькому, иди. А он пробежит по тропе с десяток шагов, догонит человека, который идет впереди, нацелится, этак склонив голову, и... бух! —

поддаст тому пониже спины. И так, пока не догонит свою маму. А мама этого олешка была в самой голове каравана — коренной шла. Очень ее ценил наш проводник Степан — каюр наш. Вскоре мы заприметили безобразника — шерстка у него была посветлей, чем у других оленят. Ну и чтобы от других отличать, дали ему имя Алешка. С тех пор, только услышит кто-нибудь из нас: «Внимание — Алешка!» — сразу с тропы в сторону шагнет, спиной к дереву прижмется.

Олененок в тайге — дома. Он не только не проголодается в лесу, он еще и лакомства себе отыщет.

Олешкиными пирожными мы назвали грибы. Было это так: после нескольких недель сухой погоды прошли теплые дожди. Тогда заметили мы, что наши олени стали куда дольше, чем прежде, пропадать в тайге. За взрослых оленей мы не боялись, а вот за малышей волноваться приходилось. «Ну что это их все нет да нет?!» Особенно мы все переживали, если долго не было олешка Алешки. «Где он? Что с ним? А вдруг заблудится? Вдруг рысь на него нападет?»

Когда мы что-то такое говорили каюру, тот только плечами пожимал и смотрел на нас как на самых бестолковых людей. Он-то знал об оленях все, и ему было непонятно, как это ученые люди могут не знать таких необходимых и простых вещей.

И вот однажды запропал наш олешек Алешка чуть ли не на полдня. Не добившись толку от каюра, мы стали звонить боталом Алешкиной матери (каюры так приучают оленят, что они знают звук бо-тала, которое висит на шее их матери). Если надо было двигаться вперед или просто оленята долго не возвращались из тайги, мы подходили к важенкам и звонили их боталами. Через некоторое время появлялись малыши. Но в тот раз, сколько мы ни звонили, олешек Алешка не появился. Тогда мы взяли ружья и пошли на поиски.

Но скоро мы пожалели, что взяли с собою ружья, а не большие лукошки. Мы нашли нашего любимца довольно быстро. Нам помог Лапчик — умный охотничий пес, чистокровная эвенкийская лайка.

Алешка забрел за увал. Поэтому, наверное, и не слышал он звона ботала. И знаете, что делал этот проказник? Ел грибы! В сосновом бору, на полянке, покрытой серебристым ягелем, краснели шляпки крупных крепких осиновиков.

Мы работали в тайге уже много времени. Приближалась осень, а нам все не удавалось найти место для разведочной буровой вышки. Мы рыли глубокие ямы — шурфы, смотрели, что там есть в глубине, внимательно рассматривали камни по берегам рек — все напрасно.